Мария сорель. Нимфы на ниве шпионажа

Глава 18 Курск: ловушка Жукова Три недели после остановки контрнаступления Манштейна (20 марта – 10 апреля 1943 г.) стали поворотным моментом советско-германской войны, поскольку оба противника были в состоянии захватить инициативу. И главную роль сыграл здесь Жуков со своим

Часть первая.

«МЕДОВАЯ ЗАПАДНЯ» ДЛЯ ПОСЛА ИГРЫ ПАТРИОТОВ Известно, что громкие скандалы о провале какой-либо разведки свидетельствуют, прежде всего, о глубине её проникновения в секреты противоборствующей державы. Как говаривал «Моцарт разведки» Аллен Даллес: «Об успешных

Сегодня мы поговорим о фаворитке Карла VII, короля Франции, преемника и сына Карла Безумного. Имя её - Агнесса Сорель.

Ее называли самой красивой женщиной XV века, она была расточительной, но помогала бедным, одевалась вызывающе, но выглядела невинной. А в историю Агнесса Сорель вошла как первая официально признанная фаворитка короля Франции, которая смогла стать не только постоянной любовницей Карла VII, но и подругой его жены, королевы Марии Анжуйской.

Карл VII легко говорил о власти женщины над собой, и это невозможное, уничижительное для всякого мужского, а уж тем паче монаршего достоинства признание не наделало скандала лишь по одной причине. Вся мужская половина двора, от архиепископа до ловчего, сходилась во мнении, что милости прекрасной Агнес если и не превосходят, то вполне сопоставимы по значимости с королевскими регалиями. Грудь ее весомей королевской чаши, стан величественнее скипетра, локоны нежнее и мягче горностаевой мантии. А уж обладание всем этим великолепием вкупе способно кого угодно исполнить державной силой и величием. К чести красавицы нужно заметить, что никто из придворных не сподобился лично убедиться в справедливости своих предположений. Наверняка знал только Карл. Гусеныш Карл, милостью прекрасной Агнес осознавший себя Карлом VII Победителем.

Гусенышем его прозвала мать. Изабелла Баварская, женщина неглупая, остроумная, но, увы, начисто лишенная материнского инстинкта. Даром что произвела на свет 12 детей. Карлу выпала безнадежная доля родиться одиннадцатым ребенком в семье. Королевская генеалогическая книга датирует это событие 22 февраля 1403 года.

Дитя появилось на свет хилым, с непомерно длинной синюшной шеей и фамильным носом Валуа, довольно странно выглядящим на младенческом личике. От слабости ребенок не мог кричать, только издавал горлом какие-то странные шипящие звуки. «Гусеныш», - припечатала Изабелла, и это прозвище осталось за Карлом на долгие-долгие годы.

Что касается его отца, то о нем мы рассказывали в предыдущем посте, посвященном Карлу Безумному и его фаворитке Одетте де Шамдивер. В кратце - он был безумен и фактически государством управляла королева Изабелла.

Изабелла Баварская

По этой причине знакомство отца с сыном было отложено на довольно значительный срок. Оно состоялось, когда младшему Валуа исполнилось уже четыре года. И хотя доктора дали заключение о том, что король пребывает в состоянии просветления, встреча с ним напугала малыша до истерики. Гусеныша увели и с тех пор держали подальше от родительских глаз. Тщедушный, некрасивый, угрюмый мальчик не тешил родительское сердце, а иных причин заботиться о его развитии и воспитании у короля с королевой не было. Вероятность того, что ребенок станет дофином, то есть престолонаследником, была ничтожна - здесь Карла опережали старшие братья. Словом, у нашего героя было трудное детство и весьма скромные перспективы на будущее. Данный ему титул герцога Пуатье не сулил ни славы, ни большого богатства...

Неожиданно для всех интерес к мальчику проявила Иоланта Арагонская. Номинальная королева четырех королевств - Арагона, Сицилии, Иерусалима и Неаполя - герцогиня Анжуйская приходилась Карлу дальней родственницей, кажется, внучатой племянницей его деда Карла V. Возможно, эта женщина, которую хроникер королевского дома Бодиньи величал не иначе как «наимудрейшей и наипрекраснейшей из всех христианских принцесс», и впрямь обладала необыкновенной прозорливостью, а может, она просто пожалела мальчика. Но в 1413 году, когда Карлу было всего 10 лет, Иоланта встретилась с Изабеллой Баварской, которую, к слову сказать, терпеть не могла, и подписала с ней соглашение, согласно которому их дети, то есть Карл и Мария Анжуйская, должны вступить в брак. До наступления брачного возраста мальчик поступал под опеку Иоланты.
Изабо была только рада такому повороту событий. К тому времени супруг ее окончательно лишился разума, и для Изабеллы наступила очень непростая, но вместе с тем необыкновенно увлекательная жизнь. Чтобы понять, насколько непростая и до какой степени увлекательная, нужно иметь представление о политической обстановке того времени. На фоне перманентной войны с Англией, истоки которой уходят аж в ХI-ХII века, во Французском королевстве разразилась гражданская война: партия бургуньонов против партии ар-маньяков. Обе стороны желали одного и того же - власти, то есть реальной власти при номинальном и бездеятельном короле. Обе были примерно равны по силам. Обе искали союзника, способного обеспечить им перевес. И обе нашли его в лице английского двора. У англичан между тем имелся свой расчет. Англия, имевшая в то время на территории Франции значительные владения, мечтала объединить оба государства под своей короной. Поэтому англичане попеременно заигрывали то с бургуньонцами, то с арманьяками.
Изабелла же, как наиболее близкая пока еще правящему королю особа, была интересна всем. И ей были интересны и те, и другие, и третьи. Причем увлекалась она не только политическими интригами, но и любовными утехами. До детей ли тут!
Словом, Карл переехал в Анжу, к Иоланте. Будущая теща, не в пример родной матери, уделяла много внимания развитию и воспитанию мальчика. Обнаружив в нем склонность к гуманитарным наукам и музыке, Иоланта сделала все, чтобы развить его таланты С искоренением недостатков дело обстояло хуже. Дело в том, что Карл был, как бы это сей час сказали, абсолютно неспортивным мальчиком. В седле держался неловко, фехтовал не изящно, ходил и то кособоко. Но Иоланта не отступала. Она будто предвидела, что очень скоро все это ему пригодится.
Хотя откуда она могла знать, что в 1415 году неожиданно скончается старший брат Карла, а через год за ним последует второй дофин - оба цветущие юноши. И вот уже Изабелла призывает наследника ко двору. Но 14-летний подросток даже по меркам Средневековья еще не вполне мужчина, он еще не принимает самостоятельных решений. Решение приняла Иоланта и выразила его прямо и просто, пренебрегая этикетом, приличествующим в переписке двух знатных особ. «Женщине, у которой столько любовников, дети не нужны. Не для того я кормила и воспитывала мальчика, чтобы вы теперь уморили его под своей опекой, как уморили его старших братьев, или сделали англичанином, как сделались сами, или свели с ума, как его бедного отца. Попробуйте-ка забрать его у меня и вам не поздоровится, бесстыжая вы особа».

Иоланта Арагонская и маленький КарлVII

Изабелла оказалось еще более бесстыжей, чем могла предположить Иоланта. Настолько, что не побоялась публично заявить о том, что дофин - не сын короля. А потому права на престол не имеет. Мало кто тогда поверил Изабелле. Было очевидно, что она лжет в интересах англичан, которые уже окончательно определились в своих симпатиях и действовали сообща с бургиньонами. Что до Карла, то ему, кажется, было решительно безразлично - станет он королем или нет. Но вот предательство матери обидело, еще раз напомнило, что он нелюбимый, ненужный.

Тетушка Иоланта тем временем отправила юношу в Пуатье и велела ему объявить себя регентом. От его имени она составила пылкое обращение к французскому народу, в котором говорилось о том, что правящий король не в себе, его рукой водит продавшаяся англичанам Изабелла, и миссия законного регента Валуа в том, чтобы освободить отечество от иноземцев, навести порядок в королевстве и обеспечить его подданным достойную жизнь. Бесчинства англичан на французской земле были столь кровавы и разорительны, что обращение возымело действие. Арманьяки дружно перешли на сторону Карла.
Впрочем, до законной коронации в Реймсе прошло целых одиннадцать лет. Многое случилось за эти годы. Умер вражеский король Генрих V, умер безумный отец Карл, погиб предводитель бургиньонов, Мария Анжуйская стала женой Карла, и, наконец, самое важное -Бог послал ему Жанну дАрк.

Девушка настаивала на том, что ее послал именно Бог, и сделал он это будто бы затем, чтобы она, Жанна, помогла ему свершить справедливость, то есть победить англичан и провести Карла в Реймс для законной коронации. Есть версия, согласно которой весь этот спектакль был срежиссирован тещей Иолантой. Вполне вероятно, хотя бы потому, что кочующий двор Карла и его армия содержались на ее деньги. Так же есть предположение, что легендарная Жанна дАрк - это Маргарита Валуа, незаконнорожденная дочь Карла Безумного и его фаворитки Одетты де Шамдивер.

Но не это главное. Главное, что Жанне все удалось. 17 июля 1429 года Карла короновали в Реймсе. И архиепископ во всеуслышание называл его «помазанником Господа», «сыном Всевышнего», «пастырем народов», «правой рукой церкви», «первым из всех королей Земли, превосходящим в благородстве и святости всех царей Ветхого и Нового Заветов» и так далее, и тому подобное. И все вельможи и простолюдины, князья церкви и знатные люди королевства преклоняли перед ним колени. Что должен был чувствовать Карл в эту минуту? Преданный матерью мальчик, только что с битвой взошедший на трон, чувствовал ли он торжество? Или, может, облегчение? Кто знает. Но, по свидетельству хроникеров, Карл выглядел как человек, испытывающий неудобство. И, по неизжитой детской привычке, то и дело по-гусиному вытягивал шею. У него была большая, лобастая голова, но создавалось впечатление, что корона ему велика. Словом, он мало соответствовал эпитетам, которыми согласно церемониалу «одаривал архиепископ. Гусеныш Карл превратился в Карла VII Победоносного, но, кажется, не осознал себя таковым.

Десять лет спустя в жизни монарха появилась настоящая любовь. Карл, по меркам времени, был уже немолодым мужчиной.У него уже было пятеро или шестеро детей, рожденных Марией Анжуйской. Супруга не отличалась ни красотой, ни умом, ни приятностью нрава, и Карл наведывался в ее спальню, надо полагать, исключительно из благодарности к теще. Конечно, при дворе было немало прелестных женщин. Но Карл, даром что король, был неловок в обращении с дамами. Известно, что он очень стеснялся своей внешности, не без основания полагая, что фамильные черты Валуа в его облике приняли какое-то уж совсем карикатурное воплощение. Вместе с тем его эстетические критерии касательно женщин были слишком строги и определялись традиционным для средневекового рыцарства культом «бель дам сан мерси», то есть «дамы, не ведающей снисхождения». Средневековая аллегорическая поэма «Роман о розе» давала вполне четкие установки относительно того, как эта самая дама должна выглядеть. Глаза голубые или зеленые, зрачки возбужденно расширены, высокий лоб, волосы золотые, длиной до бедер, кожа цвета лепестков лилии, носик маленький, прямой, ротик тоже маленький и пухлый, стан тонкий, грудь небольшая, но высокая. Ради такой женщины стоило ломать копья, сочинять сонеты и совершать прочие безумства. Но такой женщины не было в окружении Карла. По крайней мере, ни одна из них не соответствовала рыцарскому стандарту в точности. Чего-нибудь да не хватало в реестре ее прелестей.

Идеал красоты XV века.

Судьбоносная встреча произошла при неизвестных обстоятельствах. Зато доподлинно известно, что ее организатором была теща Иоланта. Именно ей присывают идею создания «летучего отряда», которую впоследствии взяли на вооружение другие августейшие особы. Идея оказалась сколь проста, столь же и действенна. Иоланта формировала бригаду из красивых, неглупых, а главное - безраздельно преданных своей благодетельнице девиц, устраивала их при дворе, и рано или поздно все они оказывались в постелях знатных вельмож. Девицы, таким образом, получали возможность устроить свою судьбу, а Иоланта - оперативную информацию. Женщины оказались превосходными шпионками, даже лучше монахов-францисканцев. Особенно среди них выделялась Агнес Сорель. Иоланта заметила ее в свите своей невестки Изабеллы Лотарингской, при которой Агнес состояла фрейлиной. Родители девушки не имели ни значимого положения при дворе, ни богатства. Отец, Жан Сорель, занимал скромную должность советника при дворе графа Клермона, мать, Катерина де Меньелай, владела обширным, но малодоходным поместьем де Верней. Главным капиталом семьи была дочь. Прелестная Агнес наверняка смогла бы составить приличную партию, и ввиду этой перспективы статус фрейлины можно рассматривать как отличный старт для 15-летней девушки. Однако Агнес распорядилась предоставленными ей возможностями по-своему. Замуж она не торопилась. Четыре года, проведенные во дворце Изабеллы, стали ее университетами. Агнес училась выразительно говорить, петь, играть на лютне и арфе, распалять мужское воображение изящными позами и жестами. Обладая от природы развитым воображением и хорошим вкусом, она умела одеться так, что куда более знатные дамы в своих роскошных нарядах в сравнении с ней казались простушками. В те времена рыцари уже привезли с арабского Востока пудру, румяна и кармин. Но мало кто из дам света умел деликатно этим пользоваться. Агнес умела и, по свидетельству летописца Жана Шартье, даже давала уроки своей покровительнице. К двадцати годам она оформилась в совершеннейшую красавицу с невероятно тонкой талией и высокой шеей, на которой, как чашечка цветка на стебле, сидела прелестная головка с высоко забранными золотыми кудрями, подбритыми на лбу и висках по моде того времени. Ее лицо с младенчески округлыми щеками казалось ангельски невинным и одновременно порочным. Так что художника Жана Фуке, который запечатлел Агнес в образе Мадонны, сумев передать эту характерную особенность ее лица, даже обвиняли в опасном соединении религиозного чувства с эротическим.

Словом, Агнес являла собой идеальный образец «ля бель дам сан мерси». И Карл, конечно, не мог не обратить на нее внимание. На это и рассчитывала Иоланта. У нее не было никакой нужды шпионить за зятем. Но она желала влиять на короля. А неуклюжая дочь ее решительно не годилась для такой деликатной миссии.

Так, Иоланта устроила встречу короля с Агнес. Карл был настолько впечатлен, что вопреки обыкновению сразу пошел на приступ. Но умница Агнес умело изобразила испуг и, обратив к Карлу свою обезоруженную женственность в самой эффектной позе, воззвала к его рыцарской чести. Пришлось отступить. Почти месяц двор обсуждал вздувшиеся вены на висках короля - признак необычайной взволнованности. И вот однажды король вышел к утренней мессе радостным. Он улыбался весь день и весь вечер. Щедро одаривал шутов. Заказал королевскому портному несколько новых нарядов. Словом, вел себя столь необычно, что это его состояние было зафиксировано придворным летописцем. Возможно, летописцу показалось, что Карл сошел с ума, как его отец. А Карл просто влюбился. Очень скоро эта связь стала очевидной для всех. Карл, прежде равнодушный к роскоши, вдруг стал настоящим щеголем. Королевский казначей Жак Кер выписывал для него драгоценный утрехтский бархат и венецианский пурпурный шелк. В те времена мужчины носили короткие одежды. Так вот - наряд Карла почти не прикрывал бедер, что, как не раз отмечали современники, при тонких кривых ногах решительно не шло его фигуре. Но с появлением Агнес Карл, казалось, перестал испытывать какие-либо комплексы по поводу своей внешности. Да и вообще почувствовал вкус к жизни и всякого рода развлечениям для души и тела. Что ни день, то новая забава. То рыцарский турнир, то пиры с трубадурами и менестрелями. И главным украшением, центром всякого собрания неизменно была прекрасная Агнес. Кстати, и с королевой Марией Агнес сумела подружиться: Иоланда Анжуйская посоветовала дочери смириться с существующим положением дел…

Мария Анжуйская

Добрая и снисходительная королева послушалась совета и попыталась наладить дружеские отношения с любовницей. Они даже вместе гуляли, слушали музыку, а за обедом вели светскую беседу, что очень радовало Карла VII, для которого не было большего удовольствия, чем видеть полное согласие, царившее вокруг…

Агнесса обожала наряды и сама задумывала фасоны своих платьев. Одно из них, с асимметричным декольте, полностью обнажавшим левую грудь вошло в историю под названием «прекрасное сокрушение Агнес о своих грехах».

И хотя понятия моды как таковой в Средневековье не существовало, Агнес своим примером вдохновляла дам на подражание, а менестрелей на создание поэтических введений, воспевающих новые фасоны:

Если женщина пригожа,
Ее бела и нежна кожа,
Пусть скажет, чтоб ее портной
Оформил вырез ей такой,
Что плечи смело открывает,
Грудь до предела оголяет.
Ведь если грудь обнажена,
То привлекательней она.

Агнес носила шлейфы длиной в шесть метров, хотя сама королева довольствовалась пятью. Она украшала себя бриллиантами, притом что дворцовый протокол дозволял такие роскошества исключительно королеве. Но протокол был пересмотрен в связи с тем, что волею Карла Агнес Сорель получила официальный статус фаворитки. Фаворитка - это больше, чем любовница. Вассалы обязаны оказывать ей королевские почести, она принимает участие в политической жизни двора, имеет право самостоятельно обращаться к королевскому казначею для покрытия своих нужд, а дети, рожденные ею от связи с королем, получают родовое имя короля. Действительно, все три дочери, рожденные Агнес от Карла, получили имя Валуа. А сама Агнес получила королевский замок Боте-сюр-Марн («Красота на Марне») и титул Дамы де Боте, вполне соответствующий ее пленительной внешности, о которой сам Римский Папа говорил, что «это самое прекрасное лицо, которое только можно себе представить».
Впрочем, были люди, на которых чары прекрасной Агнес не действовали. Например, архиепископ Жан Жуневель дез Орсен. Как духовный наставник короля он неоднократно взывал к нему, указывая на расточительность и мотовство его фаворитки и подражающих ей придворных. Благочестивый дез Орсен находил, что дамы двора, хотя и имеют благородное происхождение, видом своим теперь напоминают «выставленных для продажи крашеных ослиц». Он сурово порицал «адские окна, сквозь которые выглядывают их груди» и длиннющие шлейфы, на которые уходит множество драгоценной материи, и справедливо замечал, что «все эти излишества, заведенные теперь при дворе, сказываются на увеличении сеньорами податей и налогов с бедняков». Для наглядности архиепископ приводил выдержки из Королевской книги расходов, в которой всякое требование к казначею заканчивалось припиской «на нужды Франции». Хрустальный сервиз с золотыми листочками - на нужды Франции, перевязи из куницы и горностая - на нужды Франции, нижние рубашки, расшитые золотом, - на нужды Франции... «Какая у Франции нужда в нижних рубашках, расшитых золотом?» - резонно вопрошал владыка. В ответ Карл не без вызова писал своему духовному наставнику: «Если у Прекрасной Дамы будут платья, расшитые золотом, у нее будет хорошее настроение. Если у нее будет хорошее настроение, у меня тоже будет хорошее настроение. Если у меня будет хорошее настроение, хорошее настроение будет у всей Франции. Стало быть, у Франции есть прямая нужда в прекрасных платьях». Разумеется, Агнес получала и платья с золотом, и все, что ей заблагорассудится, а между тем настроение у Франции было не очень.

Англичане по-прежнему хозяйничали на французской земле. Довольно обширные, стратегически значимые территории оставались под их контролем. Народ катастрофически нищал под гнетом непосильных налогов. И щедрые подаяния, раздаваемые Агнес на нужды церкви и бедняков, никак не уменьшали народной ненависти к королевской фаворитке, совратившей «наихристианнейшего короля» с истинного пути. Вряд ли Агнес одолевали тревоги по поводу будущего Франции, скорее всего, действовала она по наущению Иоланты, однако именно Агнес понудила Карла сменить шитое золотом сюрко на латы и возобновить войну против англичан. Для этого она использовала некую хитрость, о чем сообщил Брантом в своей книге "Жизнь галантных дам": "Увидев, что сердце короля занято лишь любовью к ней и он совсем не интересуется делами королевства, Агнесса сказала ему: "Когда я была маленькой, астролог предсказал мне, что в меня влюбится один из самых храбрых и мужественных королей. Когда мы встретились, я думала, что Вы и есть тот самый храбрый король: Но, похоже, я ошиблась: Вы слишком изнежены и почти не занимаетесь делами вашего бедного королевства. Мне кажется, что этот мужественный король не Вы, а английский король, который создает такие сильные армии и захватывает у Вас такие прекрасные города. Прощайте! Я отправляюсь к нему, видимо, о нем говорил мне астролог".

Достоверность этой легенды можно подвергать сомнениям, однако доподлинно известно, что король все-таки отправился в треклятую Нормандию, чтобы оттуда начать наступление на англичан. И сделал это исключительно ради прекрасных глаз Агнес. Для правителя эпохи Средневековья Карл был удивительно не воинственным и арфу предпочитал мечу. Но Агнес имела над ним удивительную власть. Она могла вдохновить его на любое деяние, на любой подвиг. И вовсе не потому, что обладала какими-то особенными качествами. Просто это была его женщина. Для всякого мужчины на этом свете есть женщина, которая способна возвысить его дух, сделать его сильнее. Нужно только найти ее. Карлу повезло - он нашел.

Чем-то напоминает Беллу Хадид, нет?))

Агнес не довелось отпраздновать победоносное завершение Столетней войны. Она умерла за три года до этого знаменательного для Франции события. Кончина наступила через несколько дней после того, как Агнес разрешилась четвертым ребенком. Девочка родилась слабенькая - и суток не прожила, а вот что касается ее матери, то было похоже, что она умерла не своей смертью. Возможно, ее отравили. По крайней мере, Карл был убежден, что дело обстояло именно так. С чего бы это вот так взять и умереть здоровой цветущей 28-летней женщине, трижды благополучно рожавшей до этого. И ведь есть свидетельства, что перед смертью бедняжка жаловалась на страшный огонь, пожирающий ее изнутри, а ее прекрасные золотые волосы осыпались с головки, как лепестки растревоженной розы... Под подозрение тотчас попали королевский казначей Жак Кер и старший сын короля дофин Людовик, будущий Людовик XI. Первый числился ее другом, второй - врагом. Но их вина не была доказана.

Агнес Сорель похоронили с почестями, достойными королевской особы. Сердце погребли в капелле Нотр-Дам в Жюмьеже, установив на этом месте роскошное надгробие из черного мрамора и беломраморную статую, изображающую Агнес с молитвенно сложенными руками, в которых заключено ее сердце. Тело упокоилось в коллегиальной церкви при королевском замке Лош.

Вскоре после похорон Карл приблизил к себе двоюродную сестру Агнес Антуанетту де Менье-лай. Она была очень похожа на его покойную возлюбленную, но не могла ее заменить. По свидетельству летописцев, очень скоро появилось еще полдюжины красавиц, «готовых постараться для короля, который так постарался для Франции». Так мало-помалу Карл собрал гарем, которому мог позавидовать сам султан. Содержание толпы молодых развратниц дорого обходилось казне. Карла осуждали за распутство и расточительность. Нельзя утверждать наверняка, но похоже, что Карлом руководила вовсе не неуемная жажда наслаждений. Он тщетно надеялся, что много красивых женщин дадут ему то ощущение силы, то величие духа, которым когда-то одарила его Агнес.

Компьютерное моделирование внешности Агнес Сорель.

Меч Меровингов.

Николай Борисов.

Гл.1.
Ригель.

В 1942году городской хлебокомбинат закрыли за ненадобностью, муки едва хватала на два уцелевших. Оборудование оставили на месте, цеха опечатали, а вот складские помещения использовали по военному назначению.
Практически все мужчины ушли на фронт, да и многие женщины разлетелись, гонимые долгом перед отечеством, кто в медсестры, кто на фронт, а кто на тыловые работы.
Бывшие здания зернохранилищ переоборудовали в складские помещения для продовольствия, а кладовщика, перевели начальником этого склада. Поскольку время на дворе было военное, то его мобилизовали в армию с присвоением звания младший лейтенант интендантской службы. Складу же присвоили военный литер, реорганизовав его в «Военный продовольственный склад № 147.»
Шёл август сорок второго года. Немецкие войска вышли к Сталинграду, а на Северном Кавказе их танковые соединения подошли к самому Моздоку.
Погода в Энске установилась жаркая, а если ветерок иной раз забывался пробежать по улицам, то духота, исходившая от солнца и раскаленных дорог, была невыносимой. И только на складе с его полумраком и метровой толщиной кирпичных стен было прохладно.
Новоиспеченный младший лейтенант интендантской службы прохажи-вался вдоль стеллажей с открытым планшетом и что-то выискивал на верхних полках.
Новенькая форма, перехваченная кожаной портупеей с кобурой, начищенные до блеска хромовые сапоги ладно гармонировали с галифе, фуражка, надвинутая на самые глаза, все говорило о том, что владелец военного обмундирования, человек важный и знающий толк в порученном ему деле. На вид этому человеку было лет около пятидесяти, по паспортным данным сорок пять лет. Самый, что ни есть, призывной возраст. Вот только нескладность фигуры портила весь его парадный вид. Выпучившийся живот, рыхлое, испитое лицо и глубоко сидящие глаза, настороженно следящие за всем окружающим, говорили, что этого человека, просто, за так, не проведёшь
Ригельндерсон Яков Яковлевич ни то был обрусевший швед, ни то ещё кто, у подчиненных прозывался просто, Ригель. Даже его новый, непосредственный, начальник, несколько раз назвав его по фамилии, сам неожиданно перешёл на сокращенную форму, отчего, в недоумении на себя, чертыхнулся. Но смерился и стал называть Якова Яковлевича, в разговорах Ригелем, если, конечно, того не было рядом.
Случившимся переменам в своей жизни, Яков Яковлевич был неимоверно рад, поскольку фронт ему уже не грозил, а офицерское звание заставляло, гордиться собою.
Он хозяином расхаживал по хранилищам то и дело, меняя походку, то пройдёт быстро, расправив плечи и вперёд животом, а то нехотя, вперевалочку, чуть сутулясь, словно важные дела, тяжёлым грузом, лежат на его плечах, но он стойко несёт непростое бремя начальника.
Склад был большой. Он включал в себя три капитальных здания ещё дореволюционной постройки с глубокой сетью подвалов.
В своё время, промышленник Осинский строил, владел и небезуспешно развивал хлебопекарное дело. А война, с очень хорошими государственными заказами, позволила ему расширить, нужное народу и армии, производство.
Армейские поставки хлеба и фуража неимоверно обогатили господина Осинского. Махинации же с мукой позволили ему получать такую прибыль, что он за короткое время стал одним из известных людей России. Таким известным, что в июле 1917 года он был приглашен в Чрезвычайную следственную комиссию по делам бывших Министров. По прибытии имел долгую и обстоятельную беседу со следователем Кореневым.
Осинский ничего не скрывал и рассказал всё, «как на духу», но это он, конечно же, преувеличил.
На вопрос:
- Господин Осинский, скажите, какие отношения вас связывали с командующим 1-й (Неманской) армией Северо-Западного фронта генералом Ренненкампфом?- Осинский заволновался.
- С Павлом Карловичем нас связывали только государственные обязательства, только обязательства по поставкам хлеба и фуража, - он так взмок, что его носовой платок, которым он пытался хоть как-то убрать пот не только со лба, но и с лица, был мокр, что половая тряпка.- И ничего личного, господин следователь, ничего.
- Я правильно вас понял, господин Осинский, что личностных отношений с генералом Ренненкампфом у вас не происходило, и вы с ним в неслужебное время не встречались?
- Нет, что вы, господин следователь, встречался раз, может два, три, но не больше…десяти. Так формальности разные. Только по выполнению обязательств. Только один раз имел честь быть приглашенным, по случаю награждения Павла Карловича орденом святого Владимира П степени с мечами, лично-с,- он видел, как усмехнулся Коренев, от этого ещё больше взмок. Ему, отчего-то, вспомнилась любовница Павла Карловича, очаровательная француженка Мария Соррель. И эти явственные воспоминания еще больше его взволновали.
- Простите-с, господин следователь, а что мне ставится в вину? И-и-и по-позвольте-с водички?
-Да, да, пожалуйста,- следователь мельком глянул на Осинского и продолжал, что-то записывать.
Дождавшись, когда Осинский трясущимися губами допьёт воду из стакана, он спросил.
- А небыли ли вы знакомы с адъютантом генерала, господином Вотровым?
Поскольку обстоятельства дела требуют объяснений ваших действий в Восточной Пруссии о незаконном присвоении себе большого количества захваченного в Пруссии частного имущества и вывезении его в Россию.
- Да, как жес-с можнос-с так, господин следователь? Какое имущество? Какое незаконное присвоение? Играли-с, с господином адьютанстом, пару раз в преферанс-с,- в голове у Осинского застучало: «Вот оно, вот, начинается». И ему вспомнились шесть вагонов с мануфактурой и всякой всячиной вывезенные им из Восточной Пруссии в Россию.
«Всё вывезенное было из разграбленных немецких магазинов, разные сервизы, граммофоны, одних пианино тридцать штук. Господи, будь оно это всё неладно. Кто же знал, что через столько лет аукнется».
А как романтично и возвышенно начиналась война. Какой был народный подъём, какое было единение Царя и подданных.
1914 год август месяц, торжественные митинги, манифестации в поддержку «войны до победного конца». В высочайшем волнении духа патриоты разгромили немецкое посольство в городе Петра. Да и сам город Святого Петра Санкт-Петербурх чуть было не переименовали в Петроград город Петра 1.
Изысканное дамское общество высшего света стало собирать деньги на премию первому русскому солдату, который вступит в Берлин… О! Боже, что за бред? И вот он здесь, в комиссии на допросе.
А Павел Карлович-то, Павел Карлович, на мече поклялся, что отсечет себе руку, если не возьмет Берлин. Матерь Божья, какой Берлин? Какая рука? Говорили же мне, не связывайся с этой «желтой опасностью». Ан, нет, к Павлу Карловичу благоволил сам Николай, Царь, как же это льстило самолюбию, знакомство, даже товарищество с ним.
Любимец генерала, его адьютанат, штабс-капитан Вотров, всегда предупредительный и элегантный, будь он не ладен, подсуетил ему:
-Христофор Наумович, не гнать же вам, право, вагоны обратно в Россию порожняком. Вам это накладно и…не прибыльно,- и уступил, как он говорил, «вражеские трофеи» по смехотворной цене. Ан, вот, как поворачивается. А впрочем, зачем же я так о нем? За две недели целое состояние сложилось.
- Господин Осинский, а когда вы в последний раз встречались с Вотровым?- Следователь смотрел ему в глаза дружелюбно и даже как-то участливо.
- Э-э-э, простите, запамятовал,…видит Бог от волнения. А-а-а, кажется в ноябре прошлого года. Да, да в ноябре, ни то десятого, ни то двенадцатого…
- Десятого, десятого ноября. Вы правы, - следователь усмехнулся.
- Больше у вас встреч с господином Вотровым не случалось? Я правильно вас понял?
- Да, да вы правильно поняли, господин следователь, - обречённо выдавил из себя Осинский.
-Простите, а господин Ренненкампф не откровенничал с вами относительно старинных охотничьих ружей, знамен, альбомов с карточками Вильгельма и еще чего-то… им лично вывезенного в Россию?- следователь смотрел проницательно, словно пытаясь по дыханию определить правдивость ответов Осинского.
-Может быть, он говорил вам о древнем оружии, там, рыцарских доспехах, боевом топоре, копье или мече… Меровингов?- Но ни один мускул не дернулся на лице Осинского, поскольку он обмер до мертвецкого состояния. Ни единого слова, да что там слова, ни единого звука не раздалось в ответ на вопрос следователя.
«Так вот, что это за меч? - бились мысли в мозгу Осинского вместе с токами крови. И не было понятно, то ли токи крови порождали мысли, а то ли мысли порождали токи крови.- Господи, неужто это меч самого легендарного Меровея? А может быть Эней вынес его, из гибнувшей Трои, вместе со своим отцом Приамом? Или сам первый король франков Хлодвиг обагрял кровью холодную сталь меча? Не золотая ли рукоять этого клинка, инкрустированная алмазами, явилась крестом при крещении Хлодвига? Святой Ремигий, крестивший Хлодвига, предсказал ему, осеняя крестным знамением, что потомки рода его будет править до самого суда Божья». - Осинскому явно представился меч.
Блестящее лезвие клинка слегка отдавала голубизной легких завитков, червячков по металлу. Словно неведомый художник тщательно выводил эти завитки внутри метала, терпеливо и точно не нарушая ни симметрии рисунка, ни его чистоту.
При разгрузке вагонов, пригнанных из Восточной Пруссии, грузчики уронили одно пианино на землю, оно разлетелось в хлам. В образовавшейся куче обломков приказчик обнаружил футляр, изготовленный из грубой бычьей шкуры.
Футляр был массивен, по длине чуть больше метра, темно коричнев по цвету, снизу и сверху обрамлен в серебряную оправу. Широкие, узорчатые полосы серебряных оков перехватывали футляр в четырех местах, соединяясь между собой цепью черненого серебра. Верхняя часть футляра была обрамлена в массивную золотую львиную голову с длинными ниспадающими вниз волосами.
Тогда Осинский удивился странной длинноволосой голове льва, теперь же ему все стало ясно.
«Длинноволосые короли» так называли Меровингов современники. Считалось, что магическая сила, таившаяся в их длинных волосах, наводила не только ужас и вселяла уважение подданным, но и насыщала владельца сакральной силой королевской власти. Лишится волос, ниспадающих ниже самых колен, было сверхунижение их владельца. Так и произошло с последним из правящих Меровингов, Хильдериком Ш. Его остригли, лишив сакральности, и только затем низвергли с трона и заточили в монастырь вместе с его сыном.
Из самых близких к Богу королей Меровинги сначала превратились в «ленивых королей», а затем лишились своей сакральности, волос и вместе с ними и власти.
А он, Осинский, волею какого-то невероятного случая, стал владельцем ни только легендарного меча Меровингов, но и владельцем атрибута королевской власти Меровингов, волос последнего из них.
Волосы Хильдерика Ш сплетенные в косу, перехваченные золотыми лентами, были здесь же в футляре.
Осинскому показалось, что у него остановилось сердце. Он вопросительно посмотрел на следователя: « Что? Что он так на меня смотрит? Он, наверное, хочет, чтобы я рассказал, что этот меч у меня, или, как этот меч оказался у меня? Ну, уж нет-с. Увольте-с. Зачем я здесь?» И выдавил из себя вполне равнодушно:
- Нет-с. Мы так близко с Павлом Карловичем не общались. Все больше о делах,- и совсем успокоившись, нацепил на нос пенсне, внимательно посмотрел на следователя. Тот внутренне удивился такой перемене Осинско-го, но промолчал.
Закончив что-то писать свое, он словно невзначай бросил:
- Господин Ренненкампф арестован и находится сейчас в тюрьме на Казачьем плацу. Не желаете с ним свидания?
- Как арестован?- Осинский оторопело уставился на следователя. Пенсне медленно сползая, свалилась ему на грудь.
-Что значит арестован?
- Арестован по решению комиссии,- следователь видел, как сник Осинский и внутренне улыбнулся от полученного эффекта.-
Но его отпустили, предупредив, что он будет вынужден ещё раз посетить следственную Верховную комиссию.
Осинскому несуждено было узнать, что бывший генерал Павел Карлович Ренненкампф будет найден большевиками под чужой фамилией и расстрелян не дожив до своего 64-летия.
Выходя от следователя, Осинский в коридоре столкнулся с рыжеватым, плотным мужчиной, который вёл себя по хозяйски, если не сказать, нагло. Громко разговаривая, он крутил головой то и дело визгливо вопрошая: «Где? Где, этот Александров?» На что ему сопровождающий вежливо вторил: «Дальше-с, дальше-с, господин Зиновьев».
Когда группа из трёх человек миновала его, он услышал, как вышедшие из своих кабинетов служащие громкими шепотами восклицали: «Социалисты, социалисты, Ленин с Апфельбауманом…да, да…рыжий Зиновьев…на допрос…по делу Малиновского…» Осинский с интересом оглянулся в след уходящим. Он столько читал и слышал о социалистах, что даже невольно проникся некоторыми их идеями…не до конца, конечно, но они были ему чем-то симпатичны.
«Надо же, - подумалось ему.- Встретиться с Лениным, продавцом России, этим Пуришкевичем на выворот. И где? В самой Комиссии, знать тоже тот ещё…гусь».
Выйдя на свежий воздух, постояв с минуту, на ступеньках дворца, он решил: « Никакой больше комиссии, с него довольно. За границу и как можно скорей. А сейчас домой, домой в Энск».
Здесь грянула революция. Перевернув не только его жизнь, но и перелопатив судьбы людей. Уничтожив государство и весь жизненный уклад такого, ещё недавно казавшегося, непоколебимого строя.
Временное правительство было свергнуто, министры арестованы, только Керенскому удалось бежать.
События бурных революционных дней Осинский воспринимал с каким-то необъяснимым душевным смятением. Все его плотское существо, буквально, трепетало. Новизна событий захлестывала его рациональный разум, и он иногда словно впадал в детство.
Одно время он зачем-то нацепил себе на грудь красный бант и так ходил с добрую неделю, гордо выпячивая грудь. Но однажды вечером, сидя в кабинете, несколько минут внимательно рассматривал красную тряпку у себя на лацкане пиджака и вдруг, неожиданно брезгливо сорвав, отшвырнул ее от себя. Ему почудилась алая кровь офицеров, убитых солдатами, и городовых избиваемых всяким, кто хотел, кровь эта была видна ему на красном. И стало спокойно, если не пустотно под сердцем.
В Энске ему было душно, комерчиские дела приостановились. Народ работать не хотел, он праздно шатался по митингам, бражничал, разбойничал. Осинский решил вернуться в Петроград. Предшествующие события негативно влияли на его психическое состояние ему так же, как и его рабочим, работать не хотелось. Все чаще ему виделась Ницца, Париж и он уже внутренне готов был покинуть Россию.
Но страшное происшествие, свидетель коего он стал, ни то, что потрясло его психику оно его, раздавило, ввергнув в душевное уныние.
Проходя мимо Петровского парка, он отвлекся от своих мыслей, увидев необычную людскую суету. Уж лучше бы ему пройти мимо. Но любопытство заставило сначала остановиться, а затем повернуть и войти, протискиваясь сквозь толпу зевак, в сам парк.
Увидев происходящее, ему подумалось, что большевики решили устроить очередной митинг, но множество машин и подвод насторожили.
Сзади напирали, кто-то настойчиво тыкал ему в спину чем-то жестким.
Осинский уж было решил повернуть назад.
- Куды? Куды прёшь? Вперёд! Вперёд давай! Буржуй недобитый!- небритый солдат с карабином в руках зло толкнул его прикладом так, что Осинский едва не упал.
-Но позвольте! Позвольте! По какому праву?
- Я те дам праву! Таку праву! Щас туды пойдёшь! Стой смирно и гляди!
Осинский оторопело оглянулся, он стоял в первых рядах большой толпы. А напротив, отделенные вооруженными китайцами, сгрудилась кучка разношерстно одетых людей. Часть из них стояло около священника, исповедовалась, многие плакали, несколько офицеров в шинелях, без головных уборов, немо и холодно взирали на толпу случайных зрителей. Другая большая группа людей: крестьян, спекулянтов, каких-то служащих клокотала стонами и криками. От нее исходили вопль и плач.
- Что? Что здесь такое?- Осинский лихорадочно достал очки. Руки его дрожали, и он кое-как приладил их на глаза.
- Что? Что? Ваших, спекулянтов, да контру, кончать щас будут. Вона сколько понасобирали.
- Как кончать? Что значит кончать?- Осинский задохнулся. В одной из групп он узнал бывших царских министров Протопопова, Маклакова, Щегловитова, Хвостова. Чуть в стороне от них бывшего Директора Департамента полиции Белецкого. Тот нервно переминался с ноги на ногу и, словно выискивая кого-то в толпе, крутил головой.
«…Вот смотрите на него…бывший царский министр Щегловитов, это он проливал кровь рабочих и крестьян…на его руках кровь замученных и убитых наших товарищей…это он в Шлиссельбургской крепости казнил наших славных товарищей Ульянова и Генералова…это он…»- громко, словно глошатый, вещал человек в кожаной тужурке и такой же кожаной кепке, размахивая какими-то листами в руках.
Истошные вопли, рыдания, просьбы обреченных о помиловании и обвинительные речи осуждающих ни что не слышал Осинский. Он тупо таращился в пространство не понимая, что же здесь происходит.
Что за чудовищный спектакль разыгрывает жизнь, такой сложный для его восприятия, что ему, простому промышленнику, не понять. И только когда увидел, как Белецкий бросился бежать, но приклады китайцев вновь вогнали его в смертный круг, осознал всю тягость и глупость происходящего.
Выстрелы оглушили, запах пороховой гари вперемежку с запахом крови душили горло Осинского.
Он видел, как только что секунду назад, еще живых людей, уже волочили за ноги в сторону от места расстрела.
Он видел, как над убитыми склонялись их палачи и шарили руками по одежде и еще теплому телу в поисках добычи. Вот что-то доставали из карманов жертвы, срывали кресты, снимали обувь и иные одежды, и распихивали по мешкам, и рассовывали уже по своим карманам. Испачканные кровью руки обтирали здесь же исподним бельём жертвы.
- Господи!- поперхнулся Осинский и закрыл глаза.
- Вот так, ваше благородие,- солдат поставил карабин на землю.
- Вы бы уходили, а то, как бы и вас не забрали,- он настойчиво потянул Осинского за рукав.
Осинский оглянулся. Вокруг никого не было, только он да солдат. Китайцы и чекисты грузили убитых на машины, подводы.
-Уехать бы вам, ваше благородие, от греха подальше,- солдат виновато переминался. Глаза у него были широко расширенны и его слегка лихорадило от увиденного.
- Да, да, конечно. Непременно,- Осинский повернулся и побрёл к выходу из парка так сутулясь, словно, стараясь, уменьшится, сделаться маленьким или вовсе неприметным. В тот же вечер он уехал к себе обратно домой в Энск.
Отсиживаясь на своём предприятии, он ещё надеялся, что каким-то боком, но сумеет войти в доверие к новой власти.
Иногда, из своего кабинета, он в мечтах взирал и строил планы будущих деловых контактов. Так виделось ему, что он у дверей кабинета Зиновьего или даже самого Ленина. Он в возбуждении вскакивал с кресла и принимался нервно ходить по комнате. В воображаемых диалогах он живо жестикулировал и, фантазируя, напрочь уходил из действительной реальности.
- Владимир Ильич, я, промышленник Осинский, полон сил и энергии, готов передать новой власти свой капитал. Готов служить вам верой и правдой.
И ему виделось, почти воочию, как этот маленький, лысенький человек выходил из-за стола и радостно улыбаясь, протягивал к нему руки для приветствия и говорил:
- Как это правильно, господин Осинский, как это своевременно…и как это архиважно для молодой советской республики. Мы будем на вас надеяться.
- Владимир Ильич, я вас не подведу,- он тряс руку Ленина, так, что приходил в себя, осознавая, что он ещё в своём кабинете, а не там, в далёком Кремлёвском. Но слёзы умиления уже струились по щекам, и сердце обдавало душу теплотой.
-Владимир Ильич, а ведь мы с вами встречались, - он видел, как Ленин в удивлении вскидывал брови.
- Право, не помню, господин Осинский?
-Как же, как же вам помнить! Вы с господином Зиновьевым в Верховной Комиссии…в коридоре мы столкнулись с вами. Я там же был, но по другому делу.
- Да?! А вы как там? – Ленин берёт его под руку и ведёт к столу. Они беседуют, пьют чай и он рассказывает, чем бы он мог помочь и как.
В своих фантазиях он не замечал, как наливал рюмку водки. Выпивал ее одним глотком и, поймав на вилку кусочек осетрины, зажёвывал, умиленно вздыхая.
Дни текли напряженной чередой, по городу рыскал красный террор и выходить ему на улицу не хотелось, да и было боязно. Все новости и газеты Осинскому приносил Яков.

Гл.2.
Яков.

Гл.3.
Куприянов.

Вечером Куприянов докладывал комиссару о неудачах по поискам золота.
- Товарищ комиссар, дайте мне эту гниду на два дня и я, клянусь мамой революцией, из него вместе с душой золото вытрясу. Чую, чую, врёт он все! Там оно, там!
Комиссар молча слушал. Он курил папиросу и смотрел в окно. Сейчас мысли его были совсем о другом.
Вчера телеграфом, из Москвы, сообщили, что его вызывают в Совет Народных Комиссаров. А ему нельзя, ох, как нельзя, покидать город именно сейчас. Ничего не ясно с мечем, с золотом Осинского, да и есть ли оно? И Куприянов чуть было не перестарался. Молод чекист, горяч, все ему быстро хочется сделать, по революционному. И так едва не загубили дело. А в этом предприятии не быстрота нужна и напор, здесь терпение необходимо, терпение и подход. Да, и бывший управляющий Осинского рассказывал о двух сейфах, а в наличии один. Тот, что в кабинете у бывшего хозяина, а где второй. Надо бы его построже расспросить по поводу находки. Он ведь ничего не сказал о мече, даже, словом не обмолвился. Холуй.
Сколько я в Москве пробуду, месяц, два? С таким рвением они ни только меч не найдут, но и последнюю ниточку к нему оборвут.
«Как же я сам не догадался, что это тот самый Осинский о котором Феликс Эдуардович в Петрограде рассказывал. Эх!» Комиссар в досаде повернулся к Куприянову:
- Там говоришь?- он плюнул себе на ладошку и тщательно затушил в слюне окурок. Подошёл к столу бросил окурок в мусорное ведро, что стояло под столом. Достал из кармана носовой платок вытер им руки.
- Так, там говоришь? – он посмотрел на Куприянов.
Тот встрепенулся:
-Там, товарищ комиссар!
- Ну, еже ли оно там, почему же его нет здесь? Он, видите ли, чует, - комиссар передразнил. - А большего ты Куприянов ничего не чуешь? А надо бы тебе чуять, что к тебе в гости выговор напрашивается.
- Я стараюсь, товарищ комиссар.
-Одного старания мало, нужно ещё и умение, слушай и усваивай,- комиссар опять вернулся к окну.
-Ригеля не трогать. За его жизнь ты будешь отвечать. Если с ним что нибудь случиться…ты меня знаешь. Присматривай за ним, ни сам конечно, но ты должен знать о нём всё, куда ходит, с кем встречается, когда спать ложится, когда встает, что ест, что пьет, чем,…чем ссыт,- комиссар вернулся к столу.
- Я уеду, вместо меня останется Берташ Григорий. Ему будешь докладывать. А через две, три недели нашего «золотодобытчика» в Красную Армию мобилизуйте, там такие, вертлявые бойцы, очень нужны. Но помни, …Александр, что б ни единого волоса с него…без моего распоряжения…ни единого. Посмотрите, как он себя поведёт.
- Будет исполнено, товарищ комиссар.
- Вот так-то лучше, иди,- и только Куприянов направился к выходу, он его остановил,- по Ригелю, ты все собрал. Откуда он? Как и когда приехал в город? Кто его родители?
Куприянов остановился в дверях:
- Так это, товарищ комиссар, ничего нет,- и в недоумении пожал плечами.
- То есть, как это нет! - комиссар в удивлении уставился на следователя. - Что он из праха земного воплотился?
-Нет, он приехал из Тамбова, но там с такой фамилией проживающих нет. Редкая фамилия.
-А рядом с Тамбовом?
-Что рядом с Тамбовом? А-а! Простите, товарищ комиссар, нет такой фамилии.
-Хм. Интересно. Ладно, иди.
Да, найди-ка мне бывшего управляющего Осинского.
-Товарищ комиссар вторую неделю ищем, как сквозь землю провалился, нигде нет. Хозяйка, на квартире которой он проживал, говорит, вышел вечером прогуляться и не вернулся…
- Что-о! - комиссар повысил голос. - Что значит, не вернулся и почему вы молчите, почему не докладываете…Куприянов! Вы чем вообще занимаетесь?
Комиссар нервно заходил по комнате:
-Приказчика хоть из-под земли достать и до моего возвращения, чтоб написал все про сейфы, золото и все остальное. Про меч отдельно расспроси. Будет упрямиться, сам знаешь, как в таких случаях разговаривать, но непересторайся. Приказчик живой нужен. Иди. По приезду я с вами разберусь.
Как только за следователем закрылась дверь, комиссар сел за стол и достал из стола кожаную папку. Расстегнул замок, открыл её. На первом листе машинописью было отпечатано:

По списку.

Дело № 10/53 (№ д. 257)

Санк-Петербургского окружного Суда
По 2-му Уголовному отделению.

Христофор Наумович Осинский, обв. По 2ч. Ст. Уголовного Уложения.

Вступ. Апрель 1917г.

Комиссар, перевернув лист, с интересом стал вчитываться в написанное.

Статистический лист.

1. Фамилия и имя: Осинский, Христофор.

2. Возраст во время совершения преступления:

3.Сословие (звание):

4.Место рождение: а) губерния

Б) уъезд или город

5. Постоянное место жительства

6. Рождение (брачное или внебрачное)

7. Народность

8. Религия

9. Какое получил образование: а) высшее или среднее

Б) грамотен или неграмотен

10. Семейное положение (холост, женат, вдов, разведён, имеет ли детей, сирота, подкидыш)
11. Занятие: (во время совершения преступления)
а) чем именно занимался:
б) хозяин, работник, служащий и т.д.

12. Имеет ли движимое имущество:

Комиссар долго перелистывал бумаги, находившиеся в паке. Эту папку товарищи нашли в департаменте полиции. Зря, господин Осинский, думал, что о его финансовый махинациях и, не только, никто не знает. Судя по собранному материалу, находящемуся в этой папке, за ним наблюдали очень и очень даже давно и внимательно. И кто знает, чтобы сталось бы с удачливым промышленником, не случись революции. Дело уже было направленно в суд.

Куприянов с несколькими товарищами провожали комиссара на железнодорожном вокзале. И только когда последний вагон мигнул красным огнем фонаря, он внутренне вздохнул с облегчением.
Теперь он мог делать то, что считал нужным, все это время комиссар своим авторитетом довлел над ним. Куприянов ни то, что его боялся или уважал, нет, не было ни того, ни другого. Видя, как безжалостно комиссар расправляется с врагами революции, он опасался, как бы и сам он, Куприянов, однажды не угодил в эти самые враги.
В той огромной массе расстрелянного народа, по его разумению, может и набралось настоящих врагов десятка два, а остальные сотни он даже не понимал, за что были расстреляны. Но об этом Куприянов не говорил с комиссаром. Только однажды он высказал сомнения по поводу расстрела крестьянина, который приехал в город на поиски своей дочери.
-Что? Какая дочь, Куприянов?! Это же кулацкий выродок! Ты на его харю посмотри. Лошадь, телега. Или в тебе тоже крестьянская кровь заговорила? - Он вперил в Куприянова тяжёлый, холодный взгляд.
-Ты, Александр, эти штучки брось. Ты их пожалеешь, они тебя… нет. Революция, брат, делается кровавыми руками и у кого они кровавей тот и победит. Лучше с десяток невинных расстрелять, чем одного врага пропустить, вот такая арифметика революции. В глубине масс укрепилась мысль о необходимости диктатуры, несмотря на её тяжесть и трудность. Вполне понятно примазывание к ЧК… чуждых элементов…Самокритикой мы их отшибём. - Он повёл взглядом по окружившим их чекистам и заговорил уже не только для Куприянова, но и для тех, кто смотрел на него, внимая каждому его слову.
-Для нас, товарищи, важно, что ЧК осуществляет непосредственную диктатуру пролетариата, и в этом отношении наша роль неоценима, иного пути к освобождению масс, кроме подавления эксплуататоров, путём насилия, если хотите террора – нет. Интересы революции вот наша правда, вот наша мораль!
Куприянов промолчал, но внутренне содрогнулся и не согласился.
Вот Осинский, да, враг. Но, будь на месте комиссара, он, Куприянов, то, конечно не допустил бы такого быстрого расстрела. Он бы этого промышлен-ника вытряс, что ту копилку до последней копеечки, а потом пожалуйте в расход. И не было бы сейчас вопросов: Где сейф? Где золото? И еще какой-то меч?
А с этим Ригелем? Что, комиссар, затеял? Ригель враг, без всякого увеличительного стекла видно, а он с ним перешептывается, тоже мне «новый боец революции».
Куприянов еще долго вспоминал пламенную речь комиссара и его пронзительный взгляд, и его намек на его Куприянова крестьянское происхождение.
Идя домой с вокзала пешком, он думал о тех делах, что так неожиданно свалились на него.
Комиссар попусту никого не стращал. Но если случалось с кого-то спросить то…Куприянов поежился. Ему вспомнился следователь Бастрыкин, которого расстреляли только за то, что он хотел узнать, а кто же по происхождению сам комиссар.
Комиссар расстрелял его сам, собственноручно, во внутреннем дворике чека. Обвинив в подстрекательстве к разложению революционного духа карающего меча революции.
Когда Бастрыкина вывели на расстрел, он был, что та разжеванная и выплюнутая отбивная котлета. Он задирал голову, норовя увидеть оставшимся заплывшим глазом своих палачей. Но когда встретился взглядом с комиссаром, то едва выдавил из себя:
- Контра,- комиссар выстрелил ему в уцелевший глаз. А затем, когда Бастрыкин упал, он еще трижды разрядил свой маузер тому в грудь. И повернувшись к присутствующим, размахивая пистолетом, заговорил о революционной борьбе:
-Никто и никогда не должен усомниться в светлых идеалах нашей революции! Усомнившийся есть предатель и изувер! Усомнившийся есть тайный палач нашей революции, мечтающий о возврате буржуев и царя на трон! Кто!? Кто из вас сомневается в нашей светлой и чистой борьбе за наше прекрасное будущее? Если есть такие,- он в безнадежности уронил руку с пистолетом, что плеть.
- Если есть такие, то уходите! Уходите из наших рядов немедленно! Не оскверняйте своим смердящем духом, тайными помыслами наших солнечных устремлений, - желающих уйти не нашлось.

Гл.4.
Пипин Короткий, первый король франков рода Каролингов.

Продолжение следует.

Рецензии

Здравствуйте, уважаемый Николай!

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Тесная связь между продажной любовью и шпионажем -не изобретение авторов бульварных романов и даже не спецслужб. Она столь же стара, как и обе древнейшие профессии. Первое свидетельство встречи представителей двух древнейших профессий обнаруживается в книге Иисуса Навина. Согласно Священному Писанию он послал двух разведчиков в Иерихон, где они переночевали в доме блудницы Раав. Соглядатаи царя Иерихонского сообщили ему о пребывании чужаков в жилище Раав. Увидев приближающихся стражников, Раав спрятала шпионов на кровле своего дома, заявив страже, что хотя она и принимала у себя чужестранцев, но они уже отбыли в неизвестном направлении. Так она спасла жизнь двум агентам. Впоследствии уже они в знак благодарности спасли Раав от неминуемой гибели.

I. АХ, СОРРЕЛЬ, СОРРЕЛЬ!

Успешное наступление армии Сазонова не было поддержано армией генерала Ренненкампфа лишь потому, что шпионка, она же любовница Ренненкампфа, некто Мария Соррель, по заданию своих хозяев в самый ответственный момент организовала грандиозный прием в гарнизоне командующего, а попросту попойку, продолжавшуюся несколько дней кряду.

Перепились все высшие офицеры штаба Ренненкампфа, да и он сам был вдрызг пьян, так что Сазонову ждать помощи было не от кого. В результате русским войскам было нанесено самое сокрушительное поражение за всю Первую мировую войну.

Когда Соррель была разоблачена как шпионка и приговорена к смертной казни через повешение, она, рыдая, стояла на коленях перед эшафотом и просила своего возлюбленного замолвить за нее словечко, чтобы быть помилованной.

II. КОРОЛЕВА ШПИОНАЖА

Прозвучала команда. Выстрелы грохнули вразнобой. Женщина медленно опустилась на колени и упала лицом в бурьян. Тюремный врач констатировал смерть.

Так ранним утром 15 октября 1917 года закончился земной путь реальной женщины и началась эра красивых легенд о королеве шпионажа, известной как Мата Хари.

СЕМЕЙНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

В 16 лет Маргарет, наделенная какой-то животной женственностью, была чрезвычайно обольстительно-аппетитна. Мужчин как магнитом притягивало к этой рослой смуглянке. Директор гимназии, где училась Маргарет, однажды, не сумев сдержать страсть, изнасиловал ее. Чтобы избежать позора, сексапильное создание сбежало в Амстердам, где накупив газет, штудировало раздел брачных объявлений. Найдя самое привлекательное, в три дня окрутила и женила на себе сорокалетнего капитана голландской армии, шотландца Рудольфа МакЛеода. Вскоре ему предложили звание майора и резервный батальон на острове Ява.

Со статусом офицерской жены Маргарет примиряло лишь положение первой дамы в гарнизонном городке. Она не усматривала ничего дурного в том, что время от времени - 3-5 раз в неделю - изменяла МакЛеоду с его молодыми сослуживцами. Трогательная любовь к мундирам сочеталась у нее с не менее трогательной привязанностью к вознаграждениям за эту любовь в виде золотых украшений. А после рождения второго ребенка она, женщина вулканического темперамента, и вовсе превратилась в нимфоманку: открыто флиртовала и изменяла мужу с его юными подчиненными.

ИЗ ПЕШЕК В ДАМКИ

* * *

В ту ночь разгорелась слава Маргарет и она тут же поведала публике заранее заготовленную автобиографию:

«Родилась я в Южной Индии, в браминской секте, где мой отец был святым, а четырнадцатилетняя мать - танцовщицей храма, которая, едва родив меня, тут же отошла в мир иной. Я воспитывалась браминскими священниками, от них и получила имя Мата Хари, что означает «Глаз Утренней Зари».

Я много лет обучалась тому же искусству, которым в совершенстве владела моя мать, - искусству религиозного эротического танца. В тринадцать лет меня увидел молодой офицер. В гневе от мысли, что я стану рабой храмовых жрецов-распутников, он похитил меня. В знак благодарности я родила ему сына. Но сына отравил слуга-брамин, а я, обезумев от горя, задушила его собственными руками. Но беда преследовала меня: мой муж умер от лихорадки. Я не могла вернуться к алтарю и уехала в Европу, чтобы раскрыть всем великие тайны мистической эротики Востока...»

Эта трогательная и вместе с тем от начала до конца лживая история довела парижскую богему до экстаза. Маргарет стала сенсацией, превратившись в Мату Хари - священную танцовщицу храма.

* * *

Молодость уходила, и Мата Хари, прячась от кредиторов, пытается найти контракты в Лондоне, это был 1907 год. Однако Лондон отверг ее, но Берлин, всегда отличавшийся своей тягой к грубой эротике, принял тридцатилетнюю танцовщицу-стриптизершу еще более шумно, чем Париж. В Берлине она делит постель то с кронпринцем Вильгельмом, то с герцогом Брауншвейгским. Следующие три года после начала боевых действий Мата Хари, привыкшая жить на широкую ногу, страдает от безденежья. Пытаясь войти в контакт со своими бывшими любовниками-толстосумами, она мечется по воюющей Европе: Франция, Германия, Бельгия, Голландия, Испания. Мата Хари и не подозревает, что некоторые из партнеров служат в германской разведке. Встречи с ними, на ее беду, фиксируют секретные агенты Второго бюро - французской контрразведки.

ХРОНИКА ШПИОНСКОГО ПРОМЫСЛА

Судебный процесс достиг апогея, когда капитан перешел к оглашению 9 основных пунктов обвинения:

1. Подсудимая руководила операциями немецкой агентуры во Франции.

2. У своих любовников, офицеров Антанты, выведала план обороны Франции и передала его немцам.

3. Выдала немцам сеть французской разведки из 66 секретных агентов.

4. Предупредила германское высшее командование о наступлении войск союзников в районе реки Сомма, в ходе которого они потеряли около 1 миллиона солдат и офицеров.

5. Подготовила потопление 17 британских войсковых транспортов.

6. Выдала немцам британский морской план, что привело к гибели крейсера «Гэмпшир» с фельдмаршалом лордом Китченером на борту.

7. Передала немцам планы оперативных полетов французской авиации.

8. Раздобыла секретные чертежи английского танка.

9. Передала немцам план обороны Вердена.

Сегодня установлено, что так называемые основные пункты обвинения сплошь лживы, ибо все то, что инкриминировалось Мате Хари, совершили более десятка немецких агентов, проникших в правительственные круги и в военное министерство. Почему же в ходе судебного разбирательства Мата Хари была признана виновной? Ответ прост - ко времени заседания суда свой вердикт «виновна» уже вынесла французская пресса. Захлебываясь от душераздирающих подробностей, газеты обвиняли Мату Хари во всех провалах французского военного министерства. Ее положение усугублялось тем, что все предъявленные ей обвинения легли на благодатную почву общественного мнения, взбудораженного огромными людскими потерями в 1914-1917 годах. В сложившейся ситуации нужно было найти фигуру для жертвоприношения и правительство бросило Мату Хари на алтарь отечества.

У каждого поколения своя легенда. Иногда одна легенда может очаровать несколько поколений. Именно так случилось с Матой Хари, которую легенда сделала королевой шпионажа…

III. «МЕДОВАЯ ЛОВУШКА» МОССАДА

МОССАДу (спецслужба Израиля, в которую одновременно входят подразделения внешней разведки и контрразведки) не составило труда вычислить, кем была передана совершенно секретная информация о заводе в редакцию газеты.

«Человек, разгласивший главный секрет Израиля, - решило руководство МОССАДа, - должен быть непременно найден, доставлен в родные пенаты, предан суду и понести заслуженную кару!».

Через несколько месяцев интенсивных поисков Вануну был обнаружен сотрудниками МОССАДа в одном из лондонских отелей. Мордехай почти не покидал отеля, а если и выбирался «на волю», то только в сопровож- дении большой группы журналистов, готовых оказать ему физическую защиту и уберечь от похищения. Все вместе взятое вынуждало руководство МОССАДа не брать отступника нахрапом, а втихую расставить капканы или сплести паутину, куда «мотылек» Мордехай влетел бы добровольно.

В итоге сотрудники МОССАДа разработали комбинацию, в результате которой отступник был схвачен и вывезен в Израиль. Вы спросите, как это удалось? Очень просто - Cherchez la femme!

Руководство МОССАДа всегда считало, «что красивая и умная женщина - это профессия, которая должна служить на благо Израиля». Разработчики операции учли то обстоятельство, что Вануну уже несколько месяцев находился на вынужденном «воздержании». Поэтому он, презрев все предостережения охранявших его репортеров и утратив чувство бдительности, должен был «запасть» на подставленную ему обольстительницу. Что и случилось. Мордехай угодил в «медовую ловушку». В роли обольстительницы выступала неотразимо красивая, коварная и вероломная агентесса-проститутка, в израильских спецслужбах известная под псевдонимом Юдифь. В отеле, где проживал Вануну, она поселилась под именем Сэлли Краун.

Когда однажды они «случайно» столкнулись у лифта, Сэлли было достаточно лишь бросить взгляд на переминавшегося с ноги на ногу Вануну, чтобы тот поинтересовался, в каком номере проживает мисс и не откажется ли она поужинать с ним?

«В этом отеле я изнемогаю от скуки, - томным голосом ответила красотка, - и если вы находитесь в таком же положении, то я готова принять ваше предложение».

… Их физическая близость началась задолго до ужина в номере Сэлли, куда в итоге перебрался Мордехай и где провел пять незабываемых дней и ночей.

Едва выпив по бокалу шампанского за знакомство, они начали настоящее сексуальное сражение.

В одну секунду Сэлли сорвала с себя одежды, и Вануну ахнул от восхищения - перед ним была мифическая грация. Они вгрызались друг в друга, как звери, и Мордехай вдруг почувствовал, что не будет ни завтрашнего дня, ни расплаты за предательство. Есть только эта комната, этот вечер, эта роскошная женщина.

Чтобы не терять времени на посещение ресторана, завтраки, обеды и ужины Вануну заказывал прямо в номер своей возлюбленной. А в том, что он влюбился в агентессу по уши, не было сомнения даже у израильских «слухачей», денно и нощно контролировавших с помощью подслушивающей аппаратуры контакты объектов - признания в любви в стихах и прозе сыпались на Сэлли каждую ночь.

Все пять вечеров Юдифь, выполняя задание своих операторов, подсыпала в вино объекта так называемую сыворотку истины, которая расслабляет волю и отключает самоконтроль. Под действием «сыворотки» человек становится чрезмерно болтливым - только успевай задавать вопросы. Что, собственно, и делала агентесса. Через некоторое время разработчикам операции стало ясно, что сообщников у Вануну нет, публикация совершенно секретных материалов в «Санди таймс» инициирована им самим без чьей-либо подсказки лишь для того, чтобы «срубить» солидный гонорар. Как только об итогах разработки отступника было доложено премьер-министру Израиля Шимону Пересу, тот вскричал: «Чтобы через три дня этот сукин сын был доставлен в Израиль, а через неделю предан суду!».

Сказано - сделано.

Однажды за ужином Сэлли предложила Мордехаю разнообразить их совместную жизнь морской прогулкой на яхте ее приятелей. «Будем считать, дорогой, - кротко сказала Сэлли, - что эта прогулка станет началом нашего медового месяца».

Больше Мордехая Вануну английские журналисты не видели.

* * *

Другие источники утверждают, что агентесса заманила свою жертву в Рим, откуда якобы и должно было начаться их совместное морское путешествие по Средиземному морю. В римской гостинице моссадовцы накачали Вануну наркотиками, усадили в самолет и в бессознательном состоянии переправили на родину.

Факт остается фактом - вскоре Вануну предстал перед израильским судом, который признал его виновным в шпионаже и государственной измене и приговорил к длительному сроку заключения…

IV. Агентесса экстра-класса - депутат парламента

Можно привести еще один пример, как обворожительная нимфа, в прямом смысле не щадя живота своего, работала на спецслужбы. Это Чиччолина, порнозвезда венгерского происхождения по имени Илона Сталлер. Хотя, вполне возможно, что и это имя ненастоящее. Ибо у агентесс такого калибра столько имен, что они порой забывают свое истинное имя, данное им родителями.

Некоторое время в Голливуде популярностью пользовалась байка, главной героиней которой была Чиччолина. Один голливудкий режиссер решил поставить фильм о сотворении мира Господом Богом. Разумеется, в сценарии присутствовал эпизод о создании Евы из ребра Адама.

Ни одна из предлагаемых див Голливуда на эту роль не подходила. Потому что у каждой наличествовал пупок! А как известно из Библии, Ева была сотворена из ребра Адама и поэтому пупка у претендентки на роль быть не могло!

Неожиданно на съемках появилась Илона Сталлер.

Как? - вскричала порнодива, - вы еще не готовы к съемке?!

Режиссер удивился такой дерзости и попытался урезонить невесть откуда взявшуюся красотку. - А как насчет пупка?!

Дотошный режиссер приблизился вплотную к новоявленной диве и, к своему изумлению, обнаружил, что пупок у нее действительно отсутствовал!

А где же…

Он стерся. Ну что тут непонятного?!

Фильм «Создание Евы из ребра Адама» в Штатах имел колоссальный успех, и все благодаря искусно проведенной косметической операции на теле порнозвезды.

* * *

Действительно, энергия и всепроникаемость этой агентессы экстра-класса поражают воображение!

Она переспала почти со всеми сенаторами - депутатами верхней палаты итальянского парламента и многими государственными деятелями западноевропейских стран, поэтому венгерским спецслужбам и отчасти КГБ было заранее известно, какие законопроекты будут приняты, а какие не пройдут.

Можно представить себе, какой высокой пробы сведения поставляла она своим операторам…

Нашли и завербовали эту суперагентессу сотрудники венгерских спецслужб в будапештской гостинице «Интерконтиненталь», где Сталлер работала официанткой. Сотрудники органов безопасности Венгрии сделали ей предложение, от которого она не смогла отказаться: посулили такую сумму, что она тут же сменила профессию и стала гидом-переводчицей, обслуживающей иностранцев из капстран.

* * *

После вербовки в ее обязанности входила организация отдыха и развлечений для иностранцев с Запада и США, но основным предназначением было, разумеется, выяснение их отношения к социализму вообще и к венгерскому в частности.

Это был, так сказать, проверочный этап способностей Сталлер добывать оперативно значимую информацию методом выведования, а также ее умения соблюдать конспирацию. Когда ее операторы поняли, что Сталлер способна дать сто очков форы легендарной Мате Хари, они помогли ей эмигрировать в Италию, где в полной мере раскрылись ее шпионские дарования.

Достаточно сказать, что в венгерской службе безопасности под Чиччолину был создан целый компьютерный «цех», в задачу которого входили обработка и анализ поступавшей только от нее информации.

Виртуальные предположения, добытые ею в приватных общениях (читай: в постели) с сильными западного мира, после обработки на компьютерах превращались в реальные прогнозы, а последние - в конкретные задания для суперагентессы.

* * *

А вторым и, пожалуй, основным признаком ее непричастности к деятельности венгерских спецслужб в настоящее время является выход в свет ее книги Ilona Staller: Cicciolina for you.

Можно, конечно, предположить, что опус, выпущенный Чиччолиной, - это своего рода покаяние. Хотя как знать! Книгу можно расценивать и как зашифровку ее нынешнего сотрудничества с МОССАДом, с ЦРУ, с английской Сикрет Интеллидженс Сервис или с французской СДЕСЕ. Не исключено, что и итальянцы могли заставить ее работать на себя.

Поживем - увидим. Мир разведки - это дремучий лес!

Все наверное знают, что произошло во время Первой Мировой войны с армиями генерала Самсонова и генерала Ренненкампфа. А для тех кто не знает вкратце напомню.

История началась задолго до первой мировой войны, во время русско-японской войны. Каждый, из будущих коммандующих армиями командовал дивизиями в той войне. Действия Ренненкампфа вызывали множество нареканий, а когда Ренненкампф не прикрыл дивизию Самсонова в битве под Мукденом и дивизия Самсонова была практически разгромлена превосходящими силами японцев, между генералами произошел личный конфликт. Самсонов на вокзале отхлестал Ренненкампфа по морде! Здравый смысл подсказывал, что Ренненкампфа нужно было лишить всех званий и регалий! Но он был любимчиком при дворе Николая Второго. Такое прочное положение при дворе, возможно, обеспечивалось ему тем, что он, боевой офицер, не гнушался выполнять полицейские карательные функции.

На изображении: Ренненкампф

Во время Первой Мировой войны, по иронии судьбы, Ренненкампф был назначен коммандующим 1-ой армией, действующей в Восточной Пруссии против Германии, а генерал Самсонов командующим 2-ой армии на том же фронте. Пока 2-ая армия Самсонова наступала на врага, Ренненкампф развлекался в своей палатке с французской проституткой Марией Сорель, которая к тому же являлась еще и немецкой шпионкой. Никакие увещивания о необходимости наступать, никакие приказы из генштаба на Реннекапфа не действовали. Сорель крепко держала его на поводке распаляя в нем обиду затаенную на Самсонова с момента пощечены на мукденском вокзале. А армия Самсонова продолжала наступать нанося железным и непобедимым дивизиям кайзера поражение за поражением. Но чем дальше продвигался Самсонов тем смертельнее становилась опасность. Ренненкампф преднамеренно не прикрывший армию Самсонова обнажил его фланги и тогда вся мощь кайзеровской военной машины обрушилась на 2-ую армию. Ее большая часть - 5 дивизий - попали в окружение. Наша армия дралась до конца, генерал Самсонов лично принимал участие в боях и чтобы не попасть в плен врагу застрелился.

Когда Ренненкампф узнал, что покончив с армией Самсонова немцы концентрируются против него, прихватив с собой проститутку Марию Сорель и бежал подальше от театра военных действий.

На изображении: Генерал Самсонов

Действия Ренненкампфа вызвали резкую критику командующего операцией генерала Жилинского вплоть до попытки отстранения Ренненкмпфа от должности. Но с первого раза отстава не удалась ибо он были любимчиком при дворе. После второй неудачи во время Лодзинской операции (войскам 1-й армии Ренненкампфа не удалось остановить прорывающуюся из окружения немецкую ударную группу) отстранен от командования армией. Уволен в отставку 6 октября 1915 года.

Проведенное расследование выявило преступные действия Ренненкампфа в начале Первой мировой войны, казнокрадство и служебные злоупотребления, однако благодаря поддержке со стороны императора и его окружения он не был отдан под суд.

Поговаривают, что после его отставки, офицеры, выжившие после бойни учиненной немцами 2-ой армии, нашли Марию Сорель и вздернули на суку в лесу.

После Февральской революции был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Находился под следствием Чрезвычайной следственной комиссии. Освобожден после Октябрьской революции и уехал в Таганрог. При захвате города большевиками скрылся под именем греческого подданного Мандусакиса, но был раскрыт.

На изображении: Схема сражения в ходе которого была уничтожена 2-ая русская армия генерала Самсонова

Вот как это описывает Валентин Пикуль (правда В. Пикуль утверждает, что Ренненкампф скрывался под фамилией Смоковников):

" Место действия - Таганрог, время - март 1918 года.

Ф.И. Смоковников копался на огороде возле одного из домишек на окраине города. Он был уже стар, и было видно, что в огородных делах разбирается слабо. Так, ковырял землю лопатой - больше для приличия.

Ночью в дверь его дома постучали:
- Гражданин Смоковников, откройте дверь пожалуйста...
Он открыл дверь. На пороге стояли чекисты:
- Гражданин Смоковников, вы и есть Ренненкампф?
- Впервые слышу. Какой еще там Ренне...
- Ну, пойдемте. Хватит валят дурака.
Боровоподобная личность была настолько выразительна, а его портреты так часто мелькали на страницах газет, что отпираться было бесмысленно. Ренненкампф понимал, что большевики не стануть гладить его по головке за то, что в 1905 году он возглавил карательные отряды Сибири. Но большевики коснулись и последних событий на фронте:
- Ну-ка, расскажите: как вы предали армию Самсонова?
Царская власть не рассчиталась с ним. Белогвардейская контрразведка Врангеля проморгала "огородника". Вот и получилось, что за гибель армии Самсонова пришлось держать ответ уже перед Советской властью... Возмездие за август четырнадцатого было неизбежно, и ревтребунал вынес ему смертный приговор. "

Ни в коем случае не хочу ставить под сомнение авторитет Валентина Пикуля, хотя понимаю, что он все таки Советский писатель. И должен сказать он блестящий писатель - его книги читаются легко и интересно. Более того, заслуга его тем велика, что у многих людей увлечение историей начиналось именно с книг Валентина Пикуля, а не с "фантаста" Александра Дюма у которого поставлено все с ног на голову.

Но вот что я нашел в Интернете касаемо факт ареста Ренненкампфа:

Вот что пишет вики:

" Был раскрыт и получил предложение поступить на службу в Красную Армию. Ренненкампф отказался, был арестован, приговорен революционным трибуналом к расстрелу и по личному указанию В. А. Антонова-Овсеенко казнён. В ночь на 1 апреля 1918 года вывезен за город и расстрелян у Балтийской железнодорожной ветки (в 2 км от Балтийского завода). "

А вот что пишут на сайте историка С.В. Волкова:

" Во время содержания генерала Реннекампфа под стражей большевики три раза предлагали ему принять командование их армией, однако он всегда категорически отказывался от этого предложения. "

Как то странно предлагать коммандные посты такому предателю, но главное заслуженное возмездие настигло негодяя.