Елизавета Боярская — о том, каково быть двенадцатой актрисой в семье, почему она считает инстаграм злом и как снималась в кино сутки без перерыва. Лиза боярская инстаграм Инста боярская
Аккаунт: lizavetabo
Род занятий: актриса
Елизавета Боярская Инстаграм отличает то, что она дает обстоятельные комментарии к каждому выставленному изображению. По цитатам можно сделать определенный вывод о ее характере.
Елизавета – очень позитивный и добродушный человек, готовый делиться своей добротой и счастьем с другими людьми. Как ей не жаль слова на цитаты к фото, так и не жаль своей теплоты из сердца.
Елизавета Боярская фото из инстаграм выкладывает с различных социальных и творческих мероприятий, спектаклей, гастролей. Отдельное место отведено помощи наркозависимым, больным раком. Актриса постоянно агитирует людей к тому, чтобы они активизировали свои силы на помощь таким больным, и делает это со знанием дела.
На странице артистки есть категория семейного фото. Здесь она и с сыном, и с мужем, и с родителями, и с близкими друзьями. Заслуживает уважения ее интерес к истории своей семейной линии. И кстати, тем, кто хотел бы увидеть Михаила Боярского без шляпы – вам в инстаграм Елизаветы Боярской.
Актриса успешна и может похвастаться такими влиятельными знакомствами, как знакомством с Йеном Маккелленом, Ральфом Файнсом, Константином и Валерием Меладзе. Но несмотря на это, в Елизавете – ни капли пафоса, а одно только радушие и доброта. Ей не свойственно хвастаться фотографиями с известных курортных мест – она любит каждый уголок своей России.
Биография Елизаветы Боярской
Можно сказать, что биография Елизаветы Боярской была предопределена с самого рождения. Ведь она является дочерью мушкетера всех времен и народов – Михаила Боярского. И на актерское поприще привели ее не столько известность отца и наличие связей в соответствующей среде, а сколько унаследованные от отца характер и искусное умение перевоплощаться на сцене. А также неуемная положительная энергетика.
Первый серьезный дебют актрисы случился в Малом драматическом театре, где она сыграла в спектакле «Король Лир» (2006). Ее роль была удостоена премии «Золотой софит». Артистка продолжает свою трудовую деятельность в МДТ и по настоящий день.
У нее множество работ и в кино, среди них:
- «Адмиралъ» (2008);
- «Пять невест» (2011);
- «Шерлок Холмс» (2013);
- «Контрибуция» (2015);
- «Охотники за головами» (2016);
- «Статус свободен» (2016).
Елизавета Боярская биография включает кроме съемок в кино и игры на сцене театра съемки в видеоклипах В. Меладзе.
Российские СМИ не устают поздравлять актрису Елизавету Боярскую с рождением второго сына. Редакция сайт также присоединяется к поздравлениям и вспоминает биографию актрисы.
Детство и юность Елизаветы Боярской
Лиза родилась в Санкт-Петербурге в декабре 1985 года в семье двух народных артистов Михаила Боярского и Ларисы Луппиан. У Лизы уже тогда был старший брат Сергей, которому исполнилось 5 лет. Уже в период взросления все полагали, что девочка пойдет по стопам своих родных, которые были актерами. Ее брат Сергей Боярский уже в 4 года впервые появился на экране, второй раз его увидели в 12 лет в фильме "Мушкетеры 20 лет спустя".
Елизавета же театром не болела и не стремилась к этому, ей больше по душе была хореография. В течение 13 лет она танцевала классические и джазовые танцы, в подростковом возрасте окончила Санкт-Петербургскую школу моделей. Впервые в кино Лиза снимется в 15 лет, она сыграла юную наркоманку Алису, дочь богатых родителей в фильме "Ключи от смерти". В школе Боярская умела устраивать хорошие праздничные и тематические вечеринки, поэтому Лизе показалось, что ей стоит быть PR-менеджером и журналистом.
Тогда она начала усиленно учить английский и немецкий языки, в старших классах пошла на курсы пиара. На курсах она и поняла, что это не ее. Зато на открытии учебного "Театра на Моховой" Лиза поймала себя на мысли, что время на театральных сценах пролетает незаметно. Боярская посетила несколько спектаклей в Театре имени Ленсовета и убедилась: ее тянет на подмостки.
Елизавета поступила в академию театрального искусства (РГИСИ) на курс к Народному артисту РФ и профессору Льву Додина. Во время обучения Боярская получала Президентскую стипендию.
Елизавета Боярская в театре и в кино
В Малом драматическом театре Елизавета впервые сыграла в студенческие годы, в "Короле Лир" она сыграла Гонерелью. Театральные критики были так впечатлены ее игрой, что она была награждена престижной театральной премией "Золотой софит". По окончании университета Боярская была принята в труппу Малого драмтеатра (Театра Европы). Сегодня Елизавета Боярская - прима Театра Европы. Помимо родного театра она еще играла и в других, например, в Продюсерском центре "Арт-Питер" Елизавета Боярская сыграла Роксану в антрепризе "Сирано де Бержерак". А в 2013 году артистка вышла на сцену Московского театра юного зрителя, сыграв Катерину Измайлову в спектакле "Леди Макбет нашего уезда".
В кино у актрисы все также складывается неплохо. Как и большинство коллег, Лиза начинала с эпизодов в кино и сериалах. И уже в 2005 году она примерила образ безнадежно влюбленной девушки в военной драме "Первый после Бога". В 2006 году артистка появилась в лентах "Грозовые ворота", "Юнкера" и "Парк советского периода", но громкий успех Боярской принесла роль в новогодней мелодраме "Ирония судьбы. Продолжение" режиссера Тимура Бекмамбетова. Весной 2017 года на ТВ вышла драма Карена Шахназарова "Анна Каренина", где в главных ролях снова появился тандем Боярская-Матвеев. Лиза сыграла Анну, Максиму достался образ графа Вронского.
Позже Лиза снималась в блокбастере Андрея Кравчука "Адмиралъ" и сыграла возлюбленную Колчака. Но это далеко не все фильмы, в которых сыграла актриса.
Личная жизнь Елизаветы Боярской
Впервые в СМИ о личной жизни Боярской заговорили в связи с ее романом с Данилой Козловским. Эту пару называли Ромео и Джульеттой. Только вот избранник Лизы совсем не нравился ее отцу Михаилу Боярскому. Через непродолжительное время пара распалась. Не нравились отцу семейства Боярских и следующие парни Лизы - Сергей Чонишвили, Павел Поляков.
Все изменилось летом 2009 года на съемках картины "Не скажу", где Елизавета познакомилась с Максимом Матвеевым. Правда, на тот момент он был уже женат на актрисе "Табакерке" Яне Сексте. Но через год Максим расстался с Яной и летом 2010 повел Лизу в петербургский ЗАГС. На свадьбе были только самые близкие.
Весной 2012 года у пары родился сын Андрей. В честь этого Михаил Боярский подарил молодой семье квартиру Северной столице. Однако, даже после рождения второго сына 5 декабря 2018 года, Максим Матвеев продолжает играть МХТ имени Чехова. Но оба супруга говорят, что проживание в разных городах никак не влияет на них. У них все равно очень крепкая и счастливая семья.
Instagram Елизаветы Боярской
Фото: lizavetabо/ Instagtam, открытые источники
Видео: maxim_matveev_/ Instagtam
Но совсем скоро Лиза сумела доказать, что она - не только дочь знаменитого отца, но и вполне самодостаточная, талантливая актриса. Окончательно это стало ясно после того, как на экраны вышли фильмы «Первый после Бога», «Адмиралъ», «Не скажу», а на театральной сцене зрители увидели Лизу в постановках «Леди Макбет нашего уезда», «Король Лир», «Сирано де Бержерак». Танцовщица и модель Лиза Боярская родилась и росла в творческой семье. Вокруг девочки были сплошные артисты: и папа Михаил Боярский , и мама Лариса Луппиан , и старший брат Сергей, и бабушка с дедушкой, и дяди… Однако девочка, вопреки ожиданиям, не мечтала об актерской карьере. Ее гораздо больше привлекали джазовые и классические танцы, а еще Лиза окончила школу моделей в Санкт-Петербурге.
больше по теме
Лиза Боярская трогательно поздравила мужа с днем рожденияМаксиму Матвееву исполнилось 35 лет. Однажды 15-летняя Лиза согласилась на приглашение сыграть в фильме «Ключи от смерти» девушку-наркоманку. Работа получилась удачной, но процесс съемок не увлек Лизу, и она была уверена, что кино так и останется для нее случайным эпизодом в жизни. Хотела стать журналистом и «делать праздники» Свою способность организовать в школе любое торжество юная Лиза приняла за склонность к работе PR-менеджера. Так и было решено: поступать на факультет журналистики и специализироваться на пиаре. Лиза «включила» всю свою целеустремленность и в старших классах вышла в отличницы, без устали занимаясь с репетиторами.
А потом… совершенно неожиданно для Лизы стало ясно: никакая она не журналистка, а самая настоящая артистка! Во всяком случае, девушка ощутила в себе могучую тягу к театральной сцене.
Родители не отговаривали дочку от решения поступать в академию театрального искусства, но предупредили: профессия сложная и нервная, с массой «подводных камней». Лизу это, впрочем, не испугало.
больше по теме
Елизавета Боярская : «Причина жесткости кроется во внутреннем одиночестве»В эксклюзивном интервью «Телепрограмме» популярная актриса рассуждала о воспитании детей, выборе ролей и душевном комфорте. Непосвященным людям часто кажется, что известная фамилия дает абитуриентам при поступлении какие-то преференции. Обычно чаще оказывается наоборот: от дочери или сына знаменитого артиста ожидают и требуют больше, чем от остальных.
Так вышло и с Лизой: если другие сдавали вступительные экзамены 10 минут, то с Боярской беседовали больше часа. Видимо, экзаменаторы хотели убедиться в том, что не совершают ошибки, зачисляя на курс дочь Боярского. За несколько лет стала узнаваемой актрисой Кадр из фильма «Ирония судьбы. Продолжение» (2007 г.)
больше по теме
Константин Хабенский станет многодетным отцомСупруга актера Ольга Литвинова ждет ребенка. Пока звездная чета не дает никаких комментариев по поводу прибавления в их семействе. Получив диплом, Елизавета сразу же начала активно играть в театре. Впрочем, участвовать в спектаклях ей довелось еще будучи студенткой - например, за роль в «Короле Лире» девушка получила премию «Золотой софит».
Кадр из фильма «Адмиралъ» (2008 г.)
Однако зрителям больше известны кинороли Боярской. После ряда эпизодов последовала роль, за которую Боярская попала в номинацию «Прорыв года» - девушка сыграла в военной драме «Первый после Бога».
больше по теме
Боярская Елизавета МихайловнаАктриса, дочь Михаила Боярского и Ларисы Луппиан. Этот успех в кино стал первым, но далеко не последним. Лиза появилась в нашумевших картинах «Грозовые ворота», «Парк советского периода», но, пожалуй, самыми значимыми ее работами можно назвать роли в фильмах «Ирония судьбы. Продолжение» и «Адмиралъ», которые буквально «взорвали» российский кинематограф, надолго заняв первые строчки рейтингов и вызвав множество обсуждений и споров. Лиза Боярская в роли мамы - во второй раз Лиза Боярская. Источник - instagram.com/lizavetabo/
Можно еще много говорить о ролях Елизаветы, количество которых на сегодняшний день перевалило за 60. Но, думается, сейчас всех ее зрителей гораздо больше волнует другой вопрос - как Лиза чувствует себя в роли мамы? В 2012 году, после свадьбы с артистом Максимом Матвеевым, Боярская родила сына Андрея, и вот теперь, под занавес уходящего 2018-го, в семье появился второй мальчик. Малыша назвали Гришей.
Лиза Боярская. Источник - instagram.com/lizavetabo/
Дисциплинированная и ответственная Лиза вернулась «в строй» буквально через неделю после вторых родов. Ей некогда расслабляться - вторая половина декабря в семье Боярских богата именинниками, и Лиза привычно включилась в предпраздничные хлопоты.
больше по теме
«Я мятежной прошу бури»: Михаил Боярский недоволен спокойной жизнью с супругойСегодня гостем программы Бориса Корчевникова «Судьба человека» стал знаменитый актер Михаил Боярский. В откровенном разговоре с ведущим он рассказал, что в его семейной жизни с Ларисой всегда бушевали страсти. Она занималась подготовкой празднования дней рождения бабушки, дедушки и папы, а тут и ее собственный день рождения подоспел, и снова именинница - вся в хлопотах. Но эти хлопоты, как признается сама Лиза, приятные.
И все же главное событие уходящего года для семьи Боярских, без сомнения, - это рождение Гриши. Мальчик родился здоровым и красивым, при родах вместе с Лизой была ее мама Лариса Луппиан, и первые фото малыша уже появились в Сети.
Елизавета Боярская по-прежнему полна сил и энергии, у нее большие планы на будущее, и засиживаться в декретном отпуске актриса не собирается - уже на январь намечены репетиции в театре.
«В Петербурге можно всё» - серия встреч с известными людьми для студентов и выпускников СПбГУ, организованная «Билайн», Ассоциацией выпускников СПбГУ и «Бумагой». Участники проекта рассказывают о том, как сумели сделать любимое дело своей профессией.
Как Елизавета Боярская скрывала съемки в кино от своего театрального мастера, почему Анну Каренину сыграть проще, чем героиню двухстраничного текста, и в чем заключается обаяние старой петербургской дачи?
«Бумага» публикует расшифровку открытого интервью актрисы Елизаветы Боярской для студентов СПбГУ во втором сезоне проекта « ».
Игорь Антоновский: Елизавета, добрый день.
Елизавета Боярская: Добрый день, здравствуйте.
ИА: Сегодня последний день весны, завтра наступит лето.
ЕБ: Пойдет дождь и снег.
ИА: Мне кажется, это своеобразный Новый год.
ЕБ: По сути, да.
ИА: Особенно для нас, петербуржцев, лето, белые ночи - единственное время, когда в нашем городе можно жить. Как мне кажется.
ЕБ: У меня всю жизнь так: до мая всё длится очень долго. А когда он наступает, можно считать, что уже [пришел] сентябрь. Думаешь: «Подождите, мы же только что ждали эти листики и эту весну». Лето всегда очень быстро мчится. Зато нам очень повезло с маем, я считаю. Практически весь месяц я была на гастролях в Лондоне с Малым драматическим театром, но мне регулярно сообщали, что в Петербурге изумительная погода. Посмотрим, что будет летом. Мы привыкли к разному. Нам грех жаловаться.
ИА: Я, кстати, с этого и хотел начать - зная, что вы сейчас между Лондоном и Нью-Йорком, где будут следующие гастроли. Очень интересно, кто в Лондоне ходит на представления МДТ. Насколько я знаю, не только русские.
ЕБ: В основном, англичане.
ИА: Я хотел у вас спросить о разнице между лондонской и петербургской публикой. И какую публику вы ждете в Нью-Йорке - вы же не первый раз туда едете.
ЕБ: Мне кажется, глобальной разницы между петербургской и лондонской публикой нет. Мы возили «Жизнь и судьбу» Гроссмана - это сложное произведение: и спектакль сложный сам по себе, и тема сложная. Но зритель был очень отзывчивый, очень внимательный. В спектакле поднимается бесконечное множество тем: тоталитарный режим в Советском Союзе, нацизм в Германии, взаимоотношения человека и государства.
Организаторы гастролей надеялись на первый спектакль, поскольку [в Англии] очень важна система рецензий. После хороших рецензий помогает сарафанное радио, и в итоге раскупают все билеты. У нас, к счастью, так и случилось. В Англии пятизвездочная система [рецензий], и все отзывы на наш спектакль были с максимальными оценками. Очень хорошие критики написали замечательные слова, что было приятно. До конца гастролей зал был набит битком, [звучали] овации.
В Петербурге, конечно, наш театр хорошо знают и любят, и есть публика, которая ходит именно в Малый драматический театр. Я даже запомнила двух зрительниц, которые ездят в наш театр из Урала - покупают билеты на спектакли и организуют себе поездки в Петербург. Это тоже очень приятно - знать, что им хочется возвращаться именно к нам.
В Америке другая публика - ярко реагирующая. Когда мы вышли играть «Вишневый сад» два года назад в Нью-Йорке, все начали хохотать после первых трех реплик. Оказывается, забавная пьеса. Никогда бы не подумала.
ИА: Комедия. У Чехова она и значится как комедия.
ЕБ: Несколько первых вводных реплик - и мы видим живую публику, которая готова глотать, алкать эмоции, которые мы транслируем им со сцены. Они следят за переводом, очень живо реагируют на юмор. И, например, совершенно другое - японская публика. Мы возили «Коварство и любовь» (спектакль по одноименной драме Фридриха Шиллера - прим. «Бумаги» ). Это, конечно, не Чехов, не Гроссман, не Абрамов - этот спектакль более графичный, более структурированный. Но там тоже много чувств, эмоций. Мы были абсолютно обескуражены, нам казалось, что мы играем в пустом зале: люди просто не дышали. Мы думали: неужели так плохо? Провал? А потом, в конце - громкие овации. Видимо, у них в культуре заложено - во время спектакля не реагировать. Может, это неприлично, может, не принято. Я не знаю.
ИА: Дисциплинированные.
ЕБ: Дисплицинированные. Это, конечно, вообще другая культура. Я раньше никогда не была на Востоке. Япония для меня осталась недовкушенной загадкой: мне очень понравились люди, культура, обычаи. Там всё особенное. Мне бы хотелось, чтобы мы туда еще вернулись.
Австралия также была в нашей жизни с театром: туда мы тоже возили Гроссмана. Мы приехали на фестиваль в Перт, там было +33, - а мы, значит, [играем на сцене] в валенках, в шубах, в арестантских робах. Они смотрели на нас с сожалением, ужасом и уважением к тому, как много [людям в России] удалось пережить: «Господи, бедные, как же вам жилось-то там, беднягам». А мы играли и думали: у них тут солнце, океан, серфинг. А они смотрели на нас: «Мда. Вот вас, ребята, угораздило-то. Какая у вас сто лет назад была движуха». Но они, конечно, и плакали, их многое задело.
Ближе всего мы по менталитету к европейцам. Если сравнивать с петербургской публикой - [нам близки] Франция, Париж.
ИА: А петербургская публика от московской отличается больше, чем петербургская от европейской?
ЕБ: Петербургский зритель, мне кажется, более строгий. Но мне это, кстати, нравится. Это задает какую-то планку.
ИА: Он строгий в суждениях?
ЕБ: В суждениях, вкусах, взглядах. Понятно, что кто-то приемлет конкретного режиссера, кто-то - нет; кто-то любит современную драму, кто-то - нет. Но петербургскому зрителю надо угодить. В Москве каждый найдет свое. И сколько в Москве театров! Не знаю, сколько их официально зарегистрировано, но очень много. Хотя когда мы ездим с Малым драматическим театром в Москву, то всегда переживаем, волнуемся - это очень ответственно. На нас смотрят так: «Ну что, петербуржцы, посмотрим, что вы нам привезли».
Я играю в Москве еще в двух театрах: в ТЮЗе - в спектакле «Леди Макбет нашего уезда» по Лескову, и в Театре нации - в спектакле «Иванов», который поставил Тимофей Кулябин. И это совсем другое ощущение: я играю на московской сцене, с московскими артистами, и у меня уже нет этого экзамена перед московской публикой. Я внутри [процесса] - не как москвичка, но как часть этого театра.
ИА: А в Москве нет ощущения, что люди приходят не за содержанием, а за именами: вы, Евгений Миронов…
ЕБ: Есть. Хотя мое личное, зрительское впечатление заключается в том, что если спектакль нравится, ты перестаешь обращать внимание, известный артист или неизвестный. Известный артист может играть очень плохо, а рядом может стоять актер, которого ты не знаешь, но от него глаз не оторвать.
ИА: А если немного абстрагироваться от театра и вернуться к теме наших встреч «В Петербурге можно всё»: Петербург - это европейский город в сравнении с Лондоном, Парижем? В отношении возможностей, жизни, ощущений от пребывания здесь?
ЕБ: На мой взгляд, да. Мы много ездим, и Петербург ничем не уступает. Я уже не говорю про наше туристическое архитектурное богатство - это понятно. В иной раз идешь по улице, иностранец кого-то останавливает, спрашивает на английском языке, как пройти, - ему совершенно свободно отвечают и с удовольствием помогают. На французском, на немецком, на английском. Много появилось указателей для иностранцев.
Другое дело, что есть русский менталитет, который никуда не уйдет. Все ожидают подвоха в чем-нибудь. Что, может быть, и неплохо. Но в целом, мне кажется, город - это люди, в первую очередь. Экскурсоводы, сотрудники кафе, бариста, у которых ты берешь кофе, ребята, которые стоят в отеле на ресепшене, - из всего этого складывается впечатление, и оно, как мне кажется, позитивное. Все, с кем я разговаривала, - итальянцы, французы, американцы - остались в полном восторге: от людей, от традиций, от того, что по ночам всё работает, а не закрывается в 11 часов вечера.
ИА: А с точки зрения возможностей работы - в театре, кино, сериалах, медиаиндустрии? Вы бы посоветовали молодым людям, которые хотят построить свою карьеру, остаться в Питере, держаться за него - или нужно поехать в Москву? Как известно, у нас один город в стране: удалось ли победить это проклятие?
ЕБ: Мне кажется, мы сейчас уже настолько взаимосвязаны и мобильны… Я живу в Москве, а работаю в Петербурге. Езжу на работу на поезде. Играю спектакль, сажусь на поезд и возвращаюсь обратно. Эти города уже стали сообщающимися сосудами.
Что касается актерской профессии - да, у нас один основной театральный институт на Моховой (Российский государственный институт сценических искусств - прим. «Бумаги» ). Наверное, больше перспектив в Москве. Но сейчас столько театральных организаций, курсов, институтов - государственных, частных… Контор, которые обещают за две недели сделать тебя артистом. Нужно самостоятельно выбирать свой путь и с правильными представлениями идти в профессию. Выбирать правильные места, показываться правильным мастерам - если ты серьезно хочешь заниматься этой профессией. А так, мне кажется, не принципиально - Москва, Петербург.
ИА: Много информации о вас я получил через ваш инстаграм. Там у вас под миллион подписчиков, и он полуофициальный, полуличный - как, в принципе, у многих. Если раньше люди шли в актерскую профессию за славой, популярностью, желанием высказаться, то сейчас мы видим, что необязательно быть актером, - достаточно быть участником шоу «Холостяк»: будет два миллиона подписчиков. Первый вопрос: много ли времени отнимает у вас инстаграм?
ЕБ: У меня всё сложно с инстаграмом. Назовем это «не люблю». Мне кажется, это самое большое зло, которое придумало наше время. Я понимаю, что там можно заработать деньги, почерпнуть много информации, но это такая зараза. В свое время я была в большей степени зависима от фейсбука, но в какой-то момент его удалила, потому что поняла, что он занимает у меня невозможное количество времени.
ИА: Вы были зависимы от публицистики?
ЕБ: Да, я была подписана на интересных людей - ученых, журналистов, - мне были интересны их рассуждения. Но в какой-то момент я поняла, что сама не мыслю, не развиваюсь, когда вмещаю это [в себя]. А уж инстаграм, мне кажется, это вообще какая-то фикция - бесконечное листание фотографий, лайки. Но люди ведь действительно от этого зависимы: у кого сколько подписчиков, у кого сколько лайков. «Ты мне написал плохой комментарий. Ах ты такой-сякой. Отписываюсь!» Целая система взаимоотношений.
Многие артисты завели инстаграм только для того, чтобы вести некую отчетность перед зрителями. Когда надо, я делаю какие-то посты. Естественно, не отслеживаю комментарии. Но я была бы счастлива, если бы мода на это прошла. Мне кажется, должно это когда-то надоесть - пребывание внутри сети, общение внутри сети, информация, которая проходит сквозь мозг и не оставляет никакого следа, кроме [ощущения] мишуры, полного диссонанса.
Я не умею пользоваться гаджетами, у меня нет ноутбука. У меня есть бумажный ежедневник, есть ручка, есть интернет для поиска информации. Я заказываю себе книги на Ozon: люблю всё бумажное.
Сейчас в нашем мышлении цепочка связей стала короткой. Для того чтобы что-то вспомнить, надо найти эту информацию в Google. Раньше, чтобы вспомнить какую-то дату, ты выстраивал связь: так, значит, это было в этом году, то было в том… Тогда уже был тот царь, а тогда уже отменили крепостное право… У тебя происходила какая-то работа в мозгу. А сейчас даже не клиповое сознание, а листательное. Первый пост про то, что кто-то ушел из жизни, и ты скорбишь…
ИА: А потом воскрес.
ЕБ: Да, как вчера (речь об журналиста Аркадия Бабченко - прим. «Бумаги» ). А потом кто-то выложил милую шутку, и ты сидишь смеешься. Абсолютный диссонанс - внутренний и интеллектуальный. Я омерзительный приверженец прошлого, но мне так спокойнее, и я себе в этом смысле доверяю. Когда я своей головой думаю, своим сердцем чувствую - я так честнее.
ИА: А вы относитесь к этому как к какому-то социальному лифту? Как мы знаем, Ирина Горбачева благодаря инстаграму снялась в фильме «Аритмия».
ЕБ: Ну это талант. То, что по-настоящему здорово и талантливо, заслуживает и уважения, и внимания. Ирина - прекрасная актриса, с огромным чувством юмора, очень серьезный и глубокий человек. Это не что-то яркое, но бессодержательное. Нет. За этим огромный талант, бэкграунд, театр Фоменко. Всё это просвечивает сквозь то, что она делает. Поэтому она так обаятельна и действительно талантлива.
Недавно я скачала себе приложение Arzamas и слушаю их лекции. Мне это нравится намного больше. Могу слушать в машине, в самолете, в поезде. И это дает пищу для ума. В иной раз почерпнешь интересную информацию - и для себя, и для работы. Происходит какое-то духовное развитие, а не бесконечное «промахивание» ненужной информации. Вот этот формат мне наиболее близок. Сейчас технологии так развиваются… Я закончила институт в 2007 году и поняла, что у меня не осталось оттуда ни одной фотографии, потому что еще не было смартфона. Это было десять лет назад.
ИА: Не жалко, что не осталось?
ЕБ: Да бог с ним. У меня есть несколько бумажных фотокарточек - и достаточно. Десять лет назад ни у кого еще не было смартфонов, а сейчас у каждого курса свой блог. Но надеюсь, что это похоже на моду на фастфуд: все всё-таки пришли к ЗОЖу. Надеюсь, будет так же модно быть интеллектуально развитым человеком.
ИА: А в театре у вас такая же консервативная позиция? МДТ - классический театр. Там очень много новаторства, но не в форме. А каково ваше отношение к современному театру и применению технологий, интерактиву, что часто происходит в «Гоголь-центре»?
ЕБ: Театр, мне кажется, это как раз та платформа, которая должна развиваться в ногу со временем. Главное, чтобы не терялась суть. Чтобы это было про человека, отражало время, нашу эпоху, наши проблемы. Прекрасно, талантливо, а где-то - изумительно делаются дела в «Гоголь-центре». Малый драматический театр, на самом деле, тоже в этом плане не отстает. Он просто более, скажем так, классический по восприятию. Допустим, спектакль «Страх, любовь, отчаяние» - наша премьера по Брехту. Или «Враг народа». Это спектакли вопиюще современные. Да и Гроссман - ужасно, но он опять стал современным. Иной раз читаешь и думаешь: «Как? Это же было написано про тогда и про то». А на самом деле нет.
Я стараюсь смотреть постановки разных [современных] режиссеров. Мне чуть сложнее с новой драмой именно в плане драматургии, потому что я, может быть, до этого еще не доросла. Мне не всегда легко это воспринимать. Но, допустим, классические произведения в интерпретации современных режиссеров в новой форме для меня всегда очень любопытны. Поэтому я только за. Если художник выражает свои мысли самым подходящим и доступным для этого способом, никто не должен это цензурировать.
ИА: А если говорить про кино: у вас сейчас есть какие-то проекты?
ЕБ: Нет.
ИА: Это ваша принципиальная позиция?
ЕБ: Ну да.
ИА: В отличие от многих артистов, вы меньше снимаетесь в сериалах и в полнометражных фильмах.
ЕБ: Я просто больше люблю театр, скажем так. Там я чувствую себя спокойнее, увереннее. И, может быть, мне там легче. Для меня театр - более осознанный подход к ремеслу и к профессии. Есть произведение, есть время, есть репетиции. Есть глубокое погружение. Нужно обойти роль с разных сторон, отыскать новые смыслы. Совсем по-разному отыграть одну сцену много раз. То есть долго-долго работать над будущим произведением. А в кино - быстро встретились, вот тебе текст, отрепетировали, сняли - всё, разошлись. Не могу сказать, что я подтормаживаю и не успеваю. Я всегда работаю в том ритме, который задает съемочная группа, режиссер. Но это намного тяжелее, потому что для меня это намного более противоестественный процесс. Я выкладываюсь, стараюсь работать максимально сосредоточенно, качественно. Но это намного сложнее - без повторов и права на ошибку. Нет такого: сегодня я сыграла так, а в следующий раз сыграю вот так, попробую проверить это - как в театре. В кино сыграл один раз - и всё снято.
ИА: Нет большей зависимости от режиссера?
ЕБ: Да, только хотела сказать, что в кино далеко не всё зависит от артистов. И вы прекрасно знаете такие случаи, когда актерский состав изумительный, а кино, к сожалению, неудачное. И наоборот: фильм никто никогда не видел, рейтинг - ноль, а смотришь - и не оторваться, потому что кино очень простое и человеческое.
А театр - это более гармоничный для меня процесс. Конечно, мне безумно повезло, что я работаю у Льва Абрамовича (Лев Додин, художественный руководитель Малого драматического театра Европы - прим. «Бумаги» ). Наверное, есть более удачные спектакли, есть менее удачные. Но, тем не менее, это какой-то вдумчивый, правильный, серьезный, гармоничный процесс. Я к этому привыкла, как привыкают ко всему хорошему.
Если такие условия есть на съемочной площадке, что большая редкость, это, конечно, роскошь. «Анну Каренину» снимал Карен Георгиевич Шахназаров: «Мосфильм» - это его владения. И мы, конечно, никуда не торопились, снимали по одной сцене в день, делали несколько дублей. Классический, идеальный процесс на съемочной площадке. А бывают другие: «Так, у нас есть два часа, мы должны снять восемь сцен. Ребята, соберитесь!»
ИА: Это в сериалах.
ЕБ: Обычно в сериалах, да. Каждый раз ты веришь, что будет по-другому. Слава богу, у нас в кино работает очень много хороших людей, и все энтузиасты. В Америке - профсоюзы, можешь сказать: «Ребята, у меня переработка - час. Я с этого стула не встану никогда». Профсоюзы у всех: у осветителей, у гримеров.
ИА: У водителей.
ЕБ: У водителей. У меня последняя смена на картине длилась 21 час. Вместо 12. Мне говорили: «Лиза, мы всё понимаем. Можете еще часок?» А что я скажу? Я понимаю, что больше съемочного дня нет. Если я скажу «нет», они решат: «Такая капризная, не может работать». Оператор не мог снимать мой крупный план, снимал меня сбоку, потому что у меня от усталости глаза стали разные: о��ин большой, другой маленький. Говорю: «Ребята, я больше не могу. Я сейчас умру у вас тут на площадке». И как назло - самые сложные сцены.
Помню, в какой-то момент я ругалась со своим «молодым человеком»: красование, эмоции. Нужно было быть на высокой эмоциональной точке. И я разрыдалась. Было полтретьего, а мы снимали до семи. С семи утра до семи утра. У меня тряслись ноги, колени. И я разрыдалась просто от обиды. Мне стало так себя жалко. Думаю: господи, ну что за черт возьми! При этом, почувствовав, что рыдаю, не забываю про актерскую природу, говорю: «Давайте снимать скорее!» Мне говорят: «О, а сейчас хорошо!» Сняли. Потом: «Ну что, переезд на другую точку?» Сцена в ресторане, новый макияж. Меня в полчетвертого перегримировывали в грим-вагоне. Поэтому, знаете, в театре мне как-то спокойнее.
ИА: Неужели в театре не бывает репетиций по 12 часов?
ЕБ: Бывают, конечно. У нас вообще очень любят репетировать. Но там как-то всё логичнее и спокойнее. Какая-то стабильность мне милее. Конечно, когда приходят интересные роли в кино, я соглашаюсь. Но уже не так оголтело.
ИА: Тем не менее, сейчас, можно сказать, расцвет отечественного кино и сериалов, снимают очень много. В том числе ваш друг и коллега Данила Козловский как режиссер поставил фильм «Тренер». Вы поддержали его?
ЕБ: Да, конечно. Я ходила в кинотеатр в городе Красноярск. Мне действительно понравился фильм.
ИА: Вам он там не предлагал роль?
ЕБ: Нет. Мне бы там особо и места не нашлось. Но я знаю, что Даня очень давно вынашивал эту идею, он мне рассказывал про нее чуть ли не после института. Я очень рада, что он к этому пришел - и он пришел бы к этому в любом случае. Даня настолько активный, яркий, фонтанирующий, брызжущий энергией, талантом, харизмой человек, которого может хватить на всё. И за что он ни берется, делает это до конца и всегда по высшему качеству. С огромной серьезностью и никогда не ради какого-то эпатажа или чего-то еще. Он человек с невероятным вкусом. Понятно, что мы учились на актерском у Льва Абрамовича, но тем не менее. Бок о бок мы прошли уже больше десяти лет. Пятнадцать лет. Мне кажется, что он на режиссерском поприще пойдет очень далеко и очень успешно. И дай бог, потому что таких энергетически заряженных и талантливых, организованных, ответственных людей не так много - [редко бывает] чтобы в одном человеке так всё сошлось.
ИА: Много, кстати, дебютов актеров как режиссеров. Например, Константин Хабенский снял фильм. У вас режиссерских амбиций нет?
ЕБ: Нет. Единственное, в последнее время у меня возникла потребность учиться. Естественно, резко отходить от профессии мне бы не хотелось, но я бы пошла на сценарный или режиссерский факультет. Для себя. Мне хочется какого-то апгрейда именно в плане теории. Я уже очень много знаю про профессию с разных сторон, и мне бы хотелось повысить какую-то внутреннюю планку - именно знаний. Это можно делать заочно, в конце концов. Так что такая внутренняя потребность у меня есть. Но не уверена, что практическая.
ИА: Теперь я вот о чем бы хотел поговорить. Мы всё-таки находимся в стенах экономического факультета. И так получилось, что вы представитель не только петербургской династии, но и петербургского бренда. Бренд «семья Боярских», бренд театра МДТ. Какова ответственность за фамилию, за бренд? Какие там подводные камни?
ЕБ: Я, к счастью, себя брендом не ощущаю, поэтому у меня, наверное, проблемы с этим нет. Так просто сложилось, что папа - петербуржец и остался в Петербурге, не уехал в Москву. У нас есть петербургские артисты - например, Иван Иванович Краско, - которые здесь отучились, стали успешными и остаются здесь жить. Но их не так много. Папа, например, благодаря своим ролям в «Трех мушкетерах» и многих других фильмах стал большой творческой единицей в советском кинематографе в свое время.
К детям [знаменитостей] всегда очень предвзятое отношение. Я полагаю, что с этим все сталкиваются - и не только в актерской профессии. Если, скажем, в семье хирургов подрастает маленький хирург, все сразу скажут: «О, смотрите, у нас тут новенький. Папенькин сыночек». А куда еще идти ребенку, у которого мама - патологоанатом, а папа - хирург? Не в библиотекари же ему идти. Понятно, что дома говорится об одном. Поэтому профессиональные династии - это вполне естественно. Но актеры всегда на виду - поэтому их можно пообсуждать. Мироновы, Янковские, Ефремовы, Боярские всегда так или иначе сталкивались с такой историей. Мне очень повезло, что я [работаю] в Петербурге: здесь с этим попроще.
Когда я поступала, было сложновато. Проводился огромный конкурс на поступление к Додину: несколько сотен человек на место. И все говорили: «Смотрите-ка, она поступает. Не поступит. Ха-ха-ха». Я абсолютно искренне не понимала этого. Я была обескуражена. К счастью, это было такое непростое поступление, что не было времени на это отвлекаться. Когда я стала учиться на курсе, индивидуальности были стерты: все в черном, все с зализанными волосами, бледные несчастные студенты театральной академии. Кто ты - не имеет никакого значения. Тем более, мне кажется, в актерской среде это очень легко выявить. Тут не спишешь экзамен. Когда на тебя смотрят - это либо «да», либо «нет». Тут не обманешь, всё налицо.
Нас завернули в бараний рог с погружением в роман Гроссмана: мы пять лет репетировали «Жизнь и судьбу». Фамилия, не фамилия - у меня были свои проблемы. Когда я стала сниматься, меня немного коробило [звание] «дочки», но потом и это всё кануло в Лету: наверное, потому что я перестала об этом думать. Я в большей степени занималась профессией: она постоянно чего-то требовала. А сейчас это предмет гордости: я понимаю, что я двенадцатая актриса в семье. У нас артисты театра Комиссаржевской, Александринского театра. Серьезная театральная история.
ИА: Был какой-то момент, когда вы поняли, что родители вами гордятся?
ЕБ: К счастью, мои родители, как поступают, наверное, все правильные люди, не очень щедры на комплименты, но когда они говорят несколько важных, серьезных слов, этого мне более чем хватает. Несколько раз люди, которых я уважаю, - Олег Басилашвили или Лия Ахеджакова - после спектаклей говорили важные слова. Немного, но те, которые запоминаешь на всю жизнь - и чувствуешь себя увереннее, что ты всё-таки не зря занимаешься этой профессией. Так и родители - они находят какие-то важные лаконичные слова. А если [я сыграла] плохо - они скажут правду.
Они могут сказать, что им понравилась моя роль, но не понравился спектакль. Или наоборот: спектакль замечательный, но я что-то не продумала, не прочувствовала, надо докрутить. Дают какие-то подсказки. При этом понимая, что у нас всё-таки очень разные школы. Школа Владимирова и школа Додина - две разные планеты (Михаил Боярский и Лариса Луппиан были учениками режиссера театра и кино Игоря Владимирова - прим. «Бумаги» ). Но, тем не менее, они с большим пиететом, конечно, относятся к Малому драматическому театру и Льву Абрамовичу. И к тому, что я там делаю. Для них каждый спектакль, любая премьера - это событие. Что касается фильмов, где я участвую, - то же самое. Причем [находят отклик] самые неожиданные. То, что мне казалось более серьезным, может восприниматься спокойно. А то, что мне казалось более преходящим, может [вызвать сильную реакцию]. Например, папа очень любит фильм «Статус: Свободен». Говорит: «Такое хорошее кино».
ИА: Кино действительно интересное.
ЕБ: Неожиданно, что у людей этого поколения такой фильм о молодежных любовных взаимоотношениях может вот так отозваться.
ИА: Не могу не спросить: я знаю, что вы и Данила Козловский были первыми артистами МДТ, которых Лев Абрамович выпустил в медийное плавание. От него вы получаете какие-то отзывы?
ЕБ: Поначалу он сложно нас отпускал, но отпускал. И, конечно, вначале мы много снимались по ночам, чтобы никто ничего не узнал. Надо было изворачиваться. Но потом он стал отпускать. Конечно, у нас железные договоренности с театром. Допустим, мы знали, что у нас в таком-то году будет «Гамлет». И никто из нас на этот период ничего не берет. Хоть ты тресни. А так пожалуйста - снимайся. Гастроли, репертуар - театр всегда на первом месте.
Что касается оценок, я не думаю, что Лев Абрамович всё смотрит, у него на это нет времени нет. Он всегда поздравляет, с искренней добротой к нам относится. Думаю, ему приятно, что его птенцы чего-то смогли достичь. По поводу той же «Анны Карениной» мне Лев Абрамович сказал приятные слова. То же самое касается Валерия Николаевича Галендеева, нашего с Даней педагога по речи и режиссера театра, профессора. Замечательный человек и легендарная личность. Для нас очень важно мнение наших мастеров и педагогов. Мы всегда к нему прислушиваемся. Я уж не говорю о том, что когда я готовилась к пробам «Анны Карениной», пришла к Валерию Николаевичу и сказала: «Давайте вместе готовиться». Чтобы я была точно уверена, что я на правильном пути.
ИА: Возвращаясь к семье. Вы сейчас живете в Москве: отец никогда это не комментировал? Не говорил: «Боярские должны жить в Петербурге»? Вы не чувствовали себя пленницей города, в котором жило 12 актеров [семьи] и где вы должны встретить старость?
ЕБ: Может, и встречу. Поработаю, дети вырастут… Внутренне Петербург остается для меня домом. Но сейчас у меня ребенок пойдет в московскую школу. Три дня в Петербурге, три дня в Москве - так проходит моя неделя. У меня супруг работает во МХАТе и в «Табакерке». А я рядом. Но я состою из Петербурга, я из него соткана. Я понимаю, что Москва, может быть, более гостеприимная, люди там простые, открытые. Но мне больше нравится, когда люди более закрытые и не всегда с первого взгляда тебя принимают. Мне нравится всё в характере Петербурга. Мне нравится, что он непростой. Мне нравится, что люди более сложные, не такие однозначные. Мне нравится чувствовать себя частью этого города. Хотя в Москве я прекрасно прижилась - нельзя сказать, что я чувствую себя там инородным телом. Но по характеру и атмосфере мне Петербург ближе - во всех смыслах.
ИА: А у вас есть яркие воспоминания из детства, как вы с папой гуляли по Петербургу?
ЕБ: Попробуй с папой погулять. Вы представляете [себе это]? В 1980-е. Как я гуляю с папой, не помню. Я гуляю, впереди идет папа, вокруг него толпа людей. Конечно, он меня куда-то водил, но туда, где было поменьше народу.
С Петербургом у меня многое связано: мы всю жизнь живем в одной квартире на Мойке. Всё детство там прошло. Единственное, чем отличается жизнь детей тогда и сейчас, - ребенок много гулял. Я помню, мы проводили бесконечное количество времени во дворах-колодцах, играли в «казаков-разбойников», классики, городки.
ИА: В центре города это возможно?
ЕБ: Ну, там же есть три метра травы. И горка какая-нибудь. В 1992-м году у нас появилась дача. Мне иногда кажется, что люди не верят и им кажется, что это какой-то прикол. Допустим, спрашивают: «Какая у вашего отца машина?» - «Opel». - «Да?» - «Да». Существует стереотип, что артисты - особенно известные - это некие небожители, которые спят в лепестках роз, надевают позолоченные тапочки, умываются росой. И когда мы сидим на даче втроем за столом, я говорю: «Видели бы сейчас люди, как мы с вами сидим». На дачу свозится вся старая одежда: жалко выбрасывать, а на даче [в ней] ходить нормально. И ты понимаешь, что у тебя всё разного размера, разных цветов, какие-то кепки дурацкие. Идешь в лес в резиновых сапогах: в одном кармане семечки, в другом - кулек [для шелухи]. Идешь грызешь семечки, потому что это круто. То, как мы выглядим, как наша дача выглядит, как папа выглядит…
ИА: Без шляпы.
ЕБ: Без шляпы. В дачном тренировочном костюме. Дачу мы так и не перестроили, к счастью. Она осталась деревянным домом, в котором зимой нет горячей воды, нет стеклопакетов. Нас несколько раз пытались ограбить: открывали дверь и ничего не забирали - нечего. У нас был только тяжелейший телевизор Sony: его украли, и через два месяца мы нашли его в лесу.
ИА: Не донесли.
ЕБ: Видимо, подумали: да ну его нафиг. Мы его поставили обратно, и он работал.
Это обаяние старой петербургской дачи - простой, деревянной, холодной, с прогнившими досками. Но в этом столько уюта, столько истории; столько наша семья там пережила. Наш дачный поселок называется «Культура», и там живут балетмейстеры, хореографы, дирижеры, музыканты. И у всех такие же дачи. И дорогу никогда не починят. И то, какие мы там - настоящие, какими нас никто не мог бы представить, - и есть обычная актерская семья.
Когда приходят родительские друзья, это не ресторан на последнем этаже какой-нибудь гостиницы, а вареная картошечка, водочка из холодильника, соленые огурцы, которые мама замариновала. Это откуда-то оттуда - из молодости родителей. Ростропович и Вишневская рассказывали, как отмечали свадьбу. Они встретили на улице друга, взяли пузырек водки и кулек селедки и пошли праздновать свадьбу таким образом. И в этом есть невероятное обаяние, которое, мне кажется, с Петербургом в большей степени связано. Мне бы хотелось, чтобы это обаяние как можно дольше не терялось.
У меня недавно была встреча с друзьями, я позвала их в ресторанчик рядом с театром. Пришел мой друг из Москвы, журналист. А у нас принято петь песни под гитару. Мы сели, пьем вино, начинаем петь песни «Кино», «Сплина», Шевчука - всё подряд. Он смотрит и говорит: «Господи, мне казалось, такого просто не бывает». Это обаяние живого общения никогда не заменишь листанием в телефоне. У меня этого в жизни, к счастью, много. И благодаря театру, и благодаря нашей семье, и благодаря нашим традициям. Мне бы не хотелось это менять.
ИА: А сейчас это возможно для молодых артистов или это было связано с Советским Союзом, 1990-ми? Сейчас, мне кажется, первое, что делают селебрити, - выстраивают дачи и теряют контакт с реальностью.
ЕБ: Я понимаю, но это зависит от ценностей. Все мои друзья любят подобные посиделки, компании, разговоры. Мы все знаем песни Высоцкого. Кто-то может сидеть и читать вслух Цветаеву или Пастернака. Обсуждаем кино. В Москве всё немножко по-другому. Артисты моложе, как ни странно. Они уже где-то там.
ИА: На голливудских холмах.
ЕБ: Если человек идет в актерскую карьеру за славой, можно сразу сказать, что ничего не получится. А если идет за ремеслом - чтобы превратиться в этого бледного студента в черной одежде, пять лет сидеть взаперти и посвятить себя профессии - наверное, толк какой-то выйдет.
ИА: Может быть, плюс этой эпохи в том, что она как раз отфильтрует актеров: те, кто пойдет в профессию за славой, отправятся в инстаграм, а те, кто интересуется ремеслом, пойдет в театральную академию.
ЕБ: И первые будут зарабатывать много денег, а вторые - есть корки хлеба.
ИА: Есть ли у кого-то вопросы? Послушаем публику.
Женщина из зала: Вы говорили, что играете один и тот же спектакль по-разному. Как к этому относится режиссер?
ЕБ: Я не то чтобы меняю что-то глобально - скажем, мизансцену. Саму режиссуру мы просто не имеем права менять. Более того, у нас очень жесткая дисциплина в театре, что мне безумно нравится. Например, если мы неправильно скажем текст, у нас могут снять зарплату за это. Мне кажется, это прекрасно. В иной раз такой отсебятины наслушаешься. Вольности нам не позволяют.
Я имею в виду, что можно проверить, изменить какие-то внутренние связи. Лев Абрамович очень любит такие вещи. Спектакль должен расти и развиваться. Когда выпустили «Три сестры», я была не замужем, у меня не было ребенка. Но вместе с событиями в твоей жизни ты меняешься, и слова, которые ты произносишь на сцене в сотый раз, вдруг обрастают новыми смыслами. Очень интересно смотреть, как развивается спектакль. Это самое интересное. Когда мы репетируем перед гастролями, Лев Абрамович старается давать новые смыслы, знаки: играть каждый раз одно и то же было бы невыносимо. А поиски нового дают рост.
Девушка из зала: Спасибо вам за ваше творчество. Расскажите о ваших театральных предпочтениях: что нравится, на что есть возможность ходить.
ЕБ: Возможности ходить нет почти вообще. Но, так или иначе, я очень благодарный зритель - и поэтому с удовольствием смотрю спектакли самых разных режиссеров. И мне практически всё нравится. Я смотрела спектакли Богомолова, Бутусова, Могучего, Серебренникова, Фоменко. И всегда что-то находило [у меня] отклик. Если говорить о более молодых режиссерах, смотрела что-то из новой драмы: Диму Волкострелова, Семена Александровского. Новая драма, новые взгляды - мне всё это интересно.
Для меня худшее - это когда есть только форма. Если нет содержания, - я не чувствую, не переживаю и не думаю, для меня это пусто. Такие спектакли тоже встречаются. Но это уже, как говорится, на совести режиссера - когда всё ради эпатажа, ради формы. Но, например, очень эпатажный спектакль «Машина Мюллера» в «Гоголь-центре» мне безумно понравился. Эта откровенная визуальная форма на меня настолько сильно воздействовала эмоционально, спектакль настолько интеллектуально нагружен, что мне нужно еще раз пять на него сходить, чтобы вникнуть в эти сложные, подробные, интереснейшие тексты.
Если спектакль заставляет меня думать и переживать, это уже многое значит. Форма - это уже прерогатива режиссера. Я могу смотреть суперклассический спектакль с классическими костюмами и декорациями - и чувствовать, что это имеет отношение и ко мне, и к сегодняшнему дню. «Боже, написано сто лет назад, а ничего не меняется». Важно, чтобы было соприкосновение с сегодняшним временем.
Мужчина из зала: Вы уже определились с «Братьями Карамазовыми»?
ЕБ: Знаете, как раз к премьере, которая грозит [состояться] в апреле 2019 года, мы определимся. Не раньше - точно. Таков процесс в нашем театре. Творческий котел: все всё пробуют. Мы исследуем глубину [произведения]. Там столько сложных, глубоких, бездонных мыслей. Дай бог, выпустим в апреле, но постигать это мы будем еще десятилетиями.
ИА: Мы знаем театральную легенду про Юрия Яковлева, который, играя Мышкина, чуть с ума не сошел. «Карамазовы» - еще более сложная история. Вы вообще видите солнце, лето?
ЕБ: Нет, конечно. Во-первых, Лев Абрамович очень любит репетировать летом. Во-вторых, он очень любит кондиционер. У нас всегда в репзале где-то +16 градусов. Приходим с улицы в босоножках, потом надеваем шубы, угги, шарфы, садимся и рождаем спектакль. Все произведения - одно другого не легче, но «Карамазовы» - особая история. Так сложно мне лично не было еще никогда.
ИА: Есть какое-то лекарство от этого проникновения Достоевского в голову? Мне кажется, для петербуржцев это вообще важно - лекарство от Достоевского.
ЕБ: По идее, ты должен всё время об этом думать. Но иногда нужно просто эти мысли вытряхнуть, поставить на просушку и обратно [в голову] вставить. Очень тяжелые темы, слишком высокие материи - и религиозные, и нравственные, и духовные. И когда приходишь на репетицию «Братьев и сестер» Абрамова - так хорошо. Всё так понятно, про людей. Играй, что чувствуешь, что у тебя болит и нарывает.
Ну, будем прорываться. Но это непросто, очень непросто. Это первый Достоевский в моей жизни, и я никогда не думала, что это будет так тяжело. Интересно, но очень тяжело.
Девушка из зала: Елизавета, а вы любите футбол?
ЕБ: Вы снимаете? Да, конечно.
Девушка из зала: «Зенит» или «Тосно»?
ЕБ: Или кто?
ИА: Вопрос с подвохом просто. Ваш отец был недавно замечен болеющим за «Тосно».
ЕБ: «Зенит». Я правильно сказала, да?
Девушка из зала: Все так увлечены чемпионатом по футболу и говорят только о нем. А вы будете болеть? Какие матчи посетите?
ЕБ: Пока планы такие: эвакуироваться на дачу. На матчи я точно не пойду. Полагаю, что в городе будет затрудненная обстановка.
ИА: Да, будет.
ЕБ: И я так понимаю, что у меня еще будет несколько спектаклей в Москве, и нужно будет добраться до туда. Поэтому я надеюсь, что чемпионат не нарушит мои личные планы. Передвигаться буду пешком - и радоваться издалека победам футболистов.
Девушка из зала: Хочется сказать вам спасибо за вашу работу в фильме «Адмирал». Хочется видеть вас больше на телеэкране. Вопрос про ценности: назовите три ваши основные ценности. И что бы вы пожелали выпускникам, которые только сейчас начинают свою взрослую жизнь?
ЕБ: Всегда волнительно, когда перед тобой чистый лист, который надо потихоньку заполнять. Во-первых, нужно не бояться пробовать и ошибаться. И не пытаться, не пройдя все ступеньки, залезть на самую высокую. Многие артисты начинают с монтировщиков, а потом становятся директорами театров - или хорошими актерами и режиссерами. Мне кажется, в любой сфере нужно не бояться делать простую или грязную работу: начинать с маленького. Потому что всё это - бесценный опыт. На мой взгляд, главное - уметь трудиться. Надо любить трудиться в любой профессии. Быть хорошей домработницей очень сложно и найти такую нелегко. Убирать тоже надо уметь: делать это хорошо и любить то, что ты делаешь. Если ты хорошая домработница, к тебе выстроится очередь. Все будут понимать, что перед ними идеальный человек, который умеет содержать дом в полной чистоте, потому что это его призвание.
Неважно, работаешь ты директором театра или водителем - будь самым аккуратным, самым пунктуальным. В любой профессии нужно стараться быть лучше самого себя. И поэтому, даже когда ты начинаешь с курьерской службы, нужно сделать что-то такое, чтобы доверяли только тебе - потому что ты лучший в этом самом простом деле. Куда бы ты ни двигался, никогда не давать себе расслабляться и делать что-то спустя рукава. Бывает, в хороший ресторан не зайти, потому что качество портится. Все очень быстро взлетают, но удержаться на этой высоте сложно. Это можно сделать, если ты пообещаешь себе ни в чем никогда не халтурить. Характер, требовательность к себе и колоссальная ответственность перед другими и самим собой - наверное, самое главное.
Девушка из зала: Насколько тяжело вживаться в роль? И как спектакли, которые вы играете, влияют на вашу повседневную жизнь?
ЕБ: Чем сложнее и подробнее процесс погружения в роль, тем мне легче. Приходишь на пробы, тебе дают две страницы текста героини Маши. Текста мало. Я его выучила. Но про что он? Кто эта Маша? Кем она работает? Кто ее родители? Как она провела детство? И вроде бы две страницы - это очень просто. Но на самом деле это очень сложно. А есть Анна Каренина и роман Льва Толстого. И мне так хорошо: у меня столько информации. У меня есть лекции нашего замечательного педагога из театральной академии Юрия Николаева Чирова: он изумительно читал все лекции, но я очень хорошо помню лекцию про Анну Каренину. Я могу почитать в интернете, что по этому поводу говорил Набоков. Я могу посмотреть передачи, где роман обсуждают разные режиссеры и критики. Я могу почитать дневники Льва Николаевича. Но главное - у меня есть книга, где всё написано. И надо просто это сыграть. Воспроизвести так, как я это понимаю. И это огромное подспорье. Поэтому сыграть Машу бывает намного сложнее: приходится самой нагромождать какие-то внутренние обстоятельства, придумывать, если тебе их никто не дает.
Работа над «Анной Карениной» стала самой гармоничной работой в моей жизни: у меня было много времени на подготовку. Я завела ролевую тетрадь, куда выписывала сцены из сценария и ремарки из романа, которые показывали все ее повороты. Нужно было практически наизусть знать весь роман. Конечно, эта роль - эмоционально сложная. Под конец было тяжеловато, роль отняла много сил. Но это было очень интересно. Я хорошо понимала, как я хочу сыграть и про что я хочу рассказать историю. Бывает так, что от отсутствия содержания ты зря тратишь эмоции и силы на роль. А бывает, сыграешь сложный спектакль, но понимаешь, что это было хорошо. Всё случилось, все повороты провернулись, вся партитура исполнена - плюс обнаружилось еще что-то новое. Это приносит огромное удовлетворение.
Влияет ли это на жизнь? На мою нет. Я слышала много всяких историй, что артисты превращались в маньяков, их семьи страдали: «Ты стал не такой, прекрати, вернись назад». У меня такого нет - у меня слишком много забот в жизни: я мама, жена, мне нужно хлеб купить, за квартиру заплатить, из химчистки одежду забрать. Я выхожу [со сцены], снимаю костюмчик - и только вы меня и видели.
Зато был такой забавный случай. Максим (Максим Матвеев - муж Елизаветы Боярской, актер театра и кино - прим. «Бумаги» ) играет в «Табакерке» спектакль «Кинастон». Очень популярный сейчас в Москве спектакль. На него все ходят, потому что он классный, модный. И ходят во многом из-за Максима, потому что он выстроил блистательную роль. Кинастон - это реальный человек, игравший женские роли в шекспировском театре. И как раз на его век пришлась перемена, когда женщин пустили на сцену. И вот Максим у меня на глазах в течение трех месяцев становился женщиной. В какой-то момент я думала, что его задушу: «Хватит, почему я живу с еще одной женщиной дома?» А Максим - прекрасный артист, очень въедливый. Когда мы сошлись на одной площадке «Анны Карениной», это было такое упоение двух придурочных любителей крупинок. Сидели по ночам, всё это разбирали и сочиняли. Два сумасшедших. Нам было безумно комфортно друг с другом. Максим очень тщательно, подробно сочинял роль Кинастона. Плюс он похудел, приводил себя в определенную форму, очень долго работал с педагогом по пластике.
Когда я увидела сам спектакль, поняла, для чего всё это было: я была в шоке. Абсолютное совершенство на сцене - действительно женщина. Мужчина, но женщина. У меня отвалилась челюсть, как в мультике, я не могла поверить, что такое вообще возможно - так филигранно выстроить роль. Была очень смешная ситуация: он однажды ко мне подошел, взял меня за руки, смотрел мне долго в глаза. Я думаю: как приятно. А то бегаем оба, иногда не хватает таких моментов. Я говорю: «Что, Максим?» - «Смотрю, как у тебя глаза накрашены». Утром приходит готовить завтрак - грациозная женщина. Ну и семья. Извращенцы какие-то. Зато хорошо, что я артистка - я это понимаю. Другая женщина, наверное, вряд ли бы смирилась.
ИА: Большое спасибо, великолепная беседа. Отдельное спасибо за то, что описали свою дачу - я почувствовал запах этой дачи. Захотелось уехать срочно на электричке. Вам точно надо учиться на сценариста и на режиссера после этого рассказа.
ЕБ: Большое спасибо. Надеюсь, у вас у всех всё будет хорошо, и вы пойдете по правильной дороге - с чувством ответственности и любви к своему делу. Всем удачи.
Лиза Боярская родилась в 1985 году, в культурной столице Санкт-Петербурге. Ее отец, известный артист театра и кино Михаил Боярский, как и его дочь, появился на свет в семье актеров. Казалось бы, судьба Елизаветы предопределена – продолжение династии. Но девушка с детства мечтала о карьере журналистки, совершенно не планируя связывать жизнь с киноискусством.
Но тяга к творчеству и сцене преследовала девушку с юношества – она занималась танцами, окончила модельную школу. Поступив все же на факультет журналистики, пришла к выводу, что эта профессия перестала быть ей интересной, поэтому перешла учиться в театральный институт. Сегодня аккаунт Елизавета Боярская Инстаграм регулярно просматривает более 260 тысяч фолловеров, каждый их которых не устает восхищаться талантом актрисы.
Свою первую роль Лиза сыграла еще в 2001 году и, на удивление себе самой, отлично с ней справилась. В фильмографии актрисы уже более 40 разных ролей в кино и сериалах, а также множество театральных работ. Сегодня Лиза Боярская Инстаграм часто пополняет снимками из последнего фильма «Статус: свободен», где она сыграла главную роль.
Романтичный и светлый Инстаграм
Эта девушка привлекает множество людей своей романтичной, тонкой и искренней натурой, о чем говорит и большое количество подписчиков Лизы Боярской в Инстаграме. Множество самых счастливых и радостных моментов из жизни освящаются в социальной сети. Часто встречаются и посты, посвященные благотворительности – так актриса не только помогает нуждающимся, но и побуждает пользователей поступать так же.
Елизавета Боярская в Инстаграме часто общается с поклонниками посредством обсуждения публикаций в комментариях. Она не похожа на большинство звезд, как и ее официальный блог, своей открытостью, отсутствием гламурных снимков. Наоборот, часто на странице появляются домашние фото, без макияжа и ретуши.
Многие поклонники творчества Елизаветы интересуются и ее семейной жизнью. И не зря, ведь пара Боярской и Матвеева – одна из самых красивых в отечественном шоу-бизнесе. Лиза Боярская в Инстаграм часто публикует их совместные фото – с киносъемок, встреч с друзьями, или просто – с домашнего дивана. Фолловеры следят за жизнью союза еще со времен съемок фильма «Не скажу» в 2010 году, когда их отношения только начинали развиваться.
Чего поклонники не увидят на официальной странице Елизаветы Боярской в Инстаграме – так это ее сына Андрея. Актерская семья очень трепетно оберегает малыша от посторонних глаз.